Л. Андреев. Рассказ "Кусака"

На этом уроке мы с вами по­зна­ко­мим­ся с рас­ска­зом Лео­ни­да Ан­дре­ева «Ку­са­ка». (Рис. 1.)

Рис. 1. Об­лож­ка рас­ска­за «Ку­са­ка»

Эпи­гра­фом к уроку мы возь­мем слова са­мо­го ав­то­ра рас­ска­за. «В рас­ска­зе «Ку­са­ка» ге­ро­ем яв­ля­ет­ся со­ба­ка, ибо всё живое имеет одну и ту же душу, всё живое стра­да­ет од­ни­ми стра­да­ни­я­ми и в ве­ли­ком без­ли­чии и ра­вен­стве сли­ва­ет­ся во­еди­но перед гроз­ны­ми си­ла­ми жизни».

 Анализ текста

Уже в пер­вой главе перед нами пред­ста­ет образ со­ба­ки. «Она ни­ко­му не при­над­ле­жа­ла; у нее не было соб­ствен­но­го имени, и никто не мог бы ска­зать, где на­хо­ди­лась она во всю дол­гую мо­роз­ную зиму и чем кор­ми­лась. От теп­лых изб ее от­го­ня­ли дво­ро­вые со­ба­ки, такие же го­лод­ные, как и она, но гор­дые и силь­ные своею при­над­леж­но­стью к дому; когда, го­ни­мая го­ло­дом или ин­стинк­тив­ною по­треб­но­стью в об­ще­нии, она по­ка­зы­ва­лась на улице, – ре­бя­та бро­са­ли в нее кам­ня­ми и пал­ка­ми, взрос­лые ве­се­ло улю­лю­ка­ли и страш­но, прон­зи­тель­но сви­ста­ли. Не помня себя от стра­ху, пе­ре­ме­ты­ва­ясь со сто­ро­ны на сто­ро­ну, на­ты­ка­ясь на за­го­ро­жи и людей, она мча­лась на край по­сел­ка и пря­та­лась в глу­бине боль­шо­го сада, в одном ей из­вест­ном месте. Там она за­ли­зы­ва­ла ушибы и раны и в оди­но­че­стве ко­пи­ла страх и злобу».

Об­ра­ти­те вни­ма­ние на то, сколь­ко в пер­вом аб­за­це слов с от­ри­ца­ни­ем (ни­ко­му не при­над­ле­жа­ла, не было имени, никто не мог ска­зать, нет дома). Все это рож­да­ет страх и обиду в душе со­ба­ки. Она не до­ве­ря­ла людям, ко­то­рые хо­те­ли ее при­лас­кать, и, под­жав хвост, убе­га­ла, а ино­гда на­бра­сы­ва­лась на них и пы­та­лась уку­сить, пока кам­ня­ми и пал­кой не от­го­ня­ли ее. (Рис. 2.)

Рис. 2. Ил­лю­стра­ции к рас­ска­зу

Важ­ным яв­ля­ет­ся эпи­зод с пья­ным му­жи­ком, встре­ча­ю­щий­ся вна­ча­ле. Не до­ве­ря­ет Ку­са­ка людям, но ей хо­чет­ся быть нуж­ной. «Толь­ко один раз ее по­жа­ле­ли и при­лас­ка­ли. Это был про­пой­ца-му­жик, воз­вра­щав­ший­ся из ка­ба­ка. Он всех любил и всех жалел и что-то го­во­рил себе под нос о доб­рых людях и своих на­деж­дах на доб­рых людей; по­жа­лел он и со­ба­ку, гряз­ную и некра­си­вую, на ко­то­рую слу­чай­но упал его пья­ный и бес­цель­ный взгляд.
– Жучка! – по­звал он ее име­нем, общим всем со­ба­кам.- Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хо­те­лось по­дой­ти; она ви­ля­ла хво­стом, но не ре­ша­лась. Мужик по­хло­пал себя рукой по ко­лен­ке и убе­ди­тель­но по­вто­рил:
– Да пойди, дура! Ей-Бо­гу, не трону!
Но, пока со­ба­ка ко­ле­ба­лась, все ярост­нее раз­ма­хи­вая хво­стом и ма­лень­ки­ми шаж­ка­ми по­дви­га­ясь впе­ред, на­стро­е­ние пья­но­го че­ло­ве­ка из­ме­ни­лось. Он вспом­нил все обиды, на­не­сен­ные ему доб­ры­ми лю­дь­ми, по­чув­ство­вал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с раз­ма­ху ткнул ее в бок нос­ком тя­же­ло­го са­по­га.
– У-у, мразь! Тоже лезет!
Со­ба­ка за­виз­жа­ла, боль­ше от неожи­дан­но­сти и обиды, чем от боли, а мужик, ша­та­ясь, по­брел домой, где долго и боль­но бил жену и на ку­соч­ки изо­рвал новый пла­ток, ко­то­рый на про­шлой неде­ле купил ей в по­да­рок».

Ку­са­ка по­ста­ра­лась до­ве­рить­ся че­ло­ве­ку и в ответ в оче­ред­ной раз по­чув­ство­ва­ла обиду и со­всем пе­ре­ста­ла до­ве­рять людям. В то же время чув­ство ненуж­но­сти рас­тет в ее душе.

Одной зимой со­ба­ка на­хо­дит пу­стую дачу и по­се­ля­ет­ся под ее тер­ра­сой. «На одну зиму она по­се­ли­лась под тер­ра­сой пу­стой дачи, у ко­то­рой не было сто­ро­жа, и бес­ко­рыст­но сто­ро­жи­ла ее: вы­бе­га­ла по ночам на до­ро­гу и лаяла до хри­по­ты. Уже улег­шись на свое место, она все еще злоб­но вор­ча­ла, но сквозь злобу про­гля­ды­ва­ло неко­то­рое до­воль­ство собой и даже гор­дость». Сама для себя она по­ни­ма­ет, что нашла дом и бес­ко­рыст­но сто­ро­жит его. Об­ра­тим вни­ма­ние на пей­заж, ко­то­рым за­кан­чи­ва­ет­ся пер­вая глава. «Зим­няя ночь тя­ну­лась дол­го-дол­го, и чер­ные окна пу­стой дачи угрю­мо гля­де­ли на об­ле­де­нев­ший непо­движ­ный сад. Ино­гда в них как будто вспы­хи­вал го­лу­бо­ва­тый ого­нек: то от­ра­жа­лась на стек­ле упав­шая звез­да, или ост­ро­ро­гий месяц по­сы­лал свой роб­кий луч». Он мрач­ный, зим­ний, но вме­сте с тем со­ба­ка об­ре­та­ет свой дом, она об­ре­ла нуж­ность.

Вто­рая глава на­чи­на­ет­ся с при­хо­да весны. По­смот­рим, какие пе­ре­ме­ны при­внес­ла эта пора в жизнь Ку­са­ки.

«Ночью со­ба­ка под­кра­лась к за­снув­шей даче и бес­шум­но улег­лась на свое место под тер­ра­сой. Пахло лю­дь­ми, и в от­кры­тые окна при­но­си­лись тихие звуки ко­рот­ко­го ды­ха­ния. Люди спали, были бес­по­мощ­ны и не страш­ны, и со­ба­ка рев­ни­во сто­ро­жи­ла их: спала одним гла­зом и при каж­дом шо­ро­хе вы­тя­ги­ва­ла го­ло­ву с двумя непо­движ­ны­ми огонь­ка­ми фос­фо­ри­че­ски све­тя­щих­ся глаз…

При­е­хав­шие дач­ни­ки были очень доб­ры­ми лю­дь­ми, а то, что они были да­ле­ко от го­ро­да, ды­ша­ли хо­ро­шим воз­ду­хом, ви­де­ли во­круг себя все зе­ле­ным, го­лу­бым и без­злоб­ным, де­ла­ло их еще доб­рее. Теп­лом вхо­ди­ло в них солн­це и вы­хо­ди­ло сме­хом и рас­по­ло­же­ни­ем ко всему жи­ву­ще­му. Спер­ва они хо­те­ли про­гнать на­пу­гав­шую их со­ба­ку и даже за­стре­лить ее из ре­воль­ве­ра, если не убе­рет­ся». Пока со­ба­ка еще не до­ве­ря­ет людям, чув­ство злобы живет в ее душе. Но она с каж­дым днем ста­но­вит­ся доб­рее. При­е­хав­шие дач­ни­ки были доб­ры­ми лю­дь­ми, даже несмот­ря на то, что по­на­ча­лу хо­те­ли про­гнать Ку­са­ку. Но со вре­ме­нем они ме­ня­ют свое от­но­ше­ние к со­ба­ке и даже дают ей имя.

«– А где же наша Ку­са­ка?
   И это новое имя "Ку­са­ка" так и оста­лось за ней. Слу­ча­лось, что и днем за­ме­ча­ли в ку­стах тем­ное тело, бес­след­но про­па­дав­шее при пер­вом дви­же­нии руки, бро­сав­шей хлеб, – слов­но это был не хлеб, а ка­мень, – и скоро все при­вык­ли к Ку­са­ке, на­зы­ва­ли ее "своей" со­ба­кой и шу­ти­ли по по­во­ду ее ди­ко­сти и бес­при­чин­но­го стра­ха. С каж­дым днем Ку­са­ка на один шаг умень­ша­ла про­стран­ство, от­де­ляв­шее ее от людей; при­смот­ре­лась к их лицам и усво­и­ла их при­выч­ки: за пол­ча­са до обеда уже сто­я­ла в ку­стах и лас­ко­во по­мар­ги­ва­ла. И та же гим­на­зи­сточ­ка Леля, за­быв­шая обиду, окон­ча­тель­но ввела ее в счаст­ли­вый круг от­ды­ха­ю­щих и ве­се­ля­щих­ся людей». (Рис. 3.)

Рис. 3. Леля и Ку­са­ка

Страх не ухо­дит из серд­ца Ку­са­ки. Даже несмот­ря на то, что люди ее зовут и по­яв­ля­ет­ся Леля, ко­то­рая окон­ча­тель­но за­бы­ла обиду на со­ба­ку за то, что при пер­вой встре­че она на нее на­бро­си­лась. «Ку­сач­ка, пойди ко мне! – звала она к себе. – Ну, хо­ро­шая, ну, милая, пойди! Са­ха­ру хо­чешь?.. Са­ха­ру тебе дам, хо­чешь? Ну, пойди же!
Но Ку­са­ка не шла: бо­я­лась…

И Ку­сач­ка вто­рой раз в своей жизни пе­ре­вер­ну­лась на спину и за­кры­ла глаза, не зная на­вер­но, уда­рят ее или при­лас­ка­ют». Несмот­ря на бо­язнь, со­ба­ка на­чи­на­ет идти на кон­такт с лю­дь­ми. Она по­сте­пен­но при­вы­ка­ет к этим людям и вы­ра­жа­ет свою пре­дан­ность.

«...Она знала, что, если те­перь кто-ни­будь уда­рит ее, она уже не в силах будет впить­ся в тело обид­чи­ка сво­и­ми ост­ры­ми зу­ба­ми: у нее от­ня­ли ее непри­ми­ри­мую злобу. И когда все на­пе­ре­рыв стали лас­кать ее, она долго еще вздра­ги­ва­ла при каж­дом при­кос­но­ве­нии лас­ка­ю­щей руки, и ей боль­но было от непри­выч­ной ласки, слов­но от удара». Ласки рас­то­пи­ли злобу в душе со­ба­ки.

Тре­тья глава на­чи­на­ет­ся с за­ме­ча­тель­но­го пред­ло­же­ния, по­ду­май­те, как его можно по­нять. «Всею своею со­ба­чьей душою рас­цве­ла Ку­са­ка. У нее было имя, на ко­то­рое она стре­мглав нес­лась из зе­ле­ной глу­би­ны сада; она при­над­ле­жа­ла людям и могла им слу­жить. Разве недо­ста­точ­но этого для сча­стья со­ба­ки?» И всеми си­ла­ми Ку­са­ка пы­та­ет­ся до­ка­зать людям свою пре­дан­ность и лю­бовь. По­смот­рим, как из­ме­ни­лась Ку­са­ка.

«...Шерсть, пре­жде ви­сев­шая ры­жи­ми, су­хи­ми кос­ма­ми и на брюхе вечно по­кры­тая за­сох­шею гря­зью, очи­сти­лась, по­чер­не­ла и стала лос­нить­ся, как атлас.

Страх не со­всем еще ис­па­рил­ся огнем ласк из ее серд­ца, и вся­кий раз при виде людей, при их при­бли­же­нии, она те­ря­лась и ждала по­бо­ев. И долго еще вся­кая ласка ка­за­лась ей неожи­дан­но­стью, чудом, ко­то­ро­го она не могла по­нять и на ко­то­рое она не могла от­ве­тить. Она не умела лас­кать­ся.

Дру­гие со­ба­ки умеют ста­но­вить­ся на зад­ние лапки, те­реть­ся у ног и даже улы­бать­ся, и тем вы­ра­жа­ют свои чув­ства, но она не умела.
Един­ствен­ное, что могла Ку­са­ка, это упасть на спину, за­крыть глаза и слег­ка за­виз­жать. Но этого было мало, это не могло вы­ра­зить ее вос­тор­га, бла­го­дар­но­сти и любви, – и с вне­зап­ным на­и­ти­ем Ку­са­ка на­ча­ла де­лать то, что, быть может, ко­гда-ни­будь она ви­де­ла у дру­гих собак, но уже давно за­бы­ла. Она неле­по ку­выр­ка­лась, неук­лю­же пры­га­ла и вер­те­лась во­круг самой себя, и ее тело, быв­шее все­гда таким гиб­ким и лов­ким, ста­но­ви­лось непо­во­рот­ли­вым, смеш­ным и жал­ким.

И, как пре­жде, на со­ба­ку кри­ча­ли и улю­лю­ка­ли, чтобы ви­деть ее от­ча­ян­ный страх, так те­перь на­роч­но лас­ка­ли ее, чтобы вы­звать в ней при­лив любви, бес­ко­неч­но смеш­ной в своих неук­лю­жих и неле­пых про­яв­ле­ни­ях».

Если для людей, иг­рав­ших с со­ба­кой, это было всего лишь раз­вле­че­ние, то для Ку­са­ки это было вы­ра­же­ни­ем ее чувств. При по­сто­рон­них людях, при­хо­див­ших в гости, она не по­ка­зы­ва­ла своих штук и убе­га­ла пря­тать­ся под тер­ра­су. К со­жа­ле­нию, чудо, про­изо­шед­шее с Ку­са­кой, про­дол­жа­ет­ся недол­го. Чи­та­те­ля на­сто­ра­жи­ва­ет пей­заж, ко­то­рый по­яв­ля­ет­ся в чет­вер­той главе.

«Жел­ты­ми ог­ня­ми за­го­ре­лась осень, ча­сты­ми до­ждя­ми за­пла­ка­ло небо, и быст­ро стали пу­стеть дачи и умол­кать, как будто непре­рыв­ный дождь и ветер га­си­ли их, точно свечи, одну за дру­гой». Что будет даль­ше? Ку­сач­ку не хотят брать в город. Когда Леля пы­та­ет­ся уго­во­рить свою маму, то та объ­яс­ня­ет, что в доме нет двора, а в ком­на­тах такой бес­по­род­ной со­ба­ке не место. Стран­но, что имен­но в этот мо­мент мама пред­ла­га­ет Леле  за­ве­сти дру­го­го щенка. Пе­чаль­но, что для бес­по­род­ной Ку­сач­ки места в доме нет, а для по­ро­ди­сто­го щенка оно най­дет­ся.

Ин­те­ре­сен диа­лог Лели с мамой. На про­тя­же­нии всего диа­ло­га Леля изо всех сил сдер­жи­ва­ет слезы, но так и не за­пла­чет. Вы­хо­дит, что де­воч­ка ис­пы­ты­ва­ла не такие уж и глу­бо­кие чув­ства по от­но­ше­нию к Ку­са­ке. Для Лели Ку­са­ка так и оста­лась иг­руш­кой, ко­то­рую может за­ме­нить любой дру­гой щенок. Слу­чи­лось то, чего бо­я­лась Ку­са­ка. Та стран­ная моль­ба в гла­зах со­ба­ки вновь по­яви­лась. Люди снова при­ма­ни­ли ее и по­пы­та­лись при­лас­кать, и Ку­са­ка по­ве­ри­ла в этих людей. Но как вы ду­ма­е­те, какой удар для со­ба­ки стал боль­нее: удар му­жи­ка в на­ча­ле рас­ска­за или удар людей, в ко­то­рых Ку­са­ка смог­ла по­ве­рить и стала им до­ве­рять? Удар Лели и ее род­ствен­ни­ков го­раз­до боль­нее по­то­му, что это удар не фи­зи­че­ский, а удар по душе со­ба­ки.

«Ку­са­ка долго ме­та­лась по сле­дам уехав­ших людей, до­бе­жа­ла до стан­ции и – про­мок­шая, гряз­ная – вер­ну­лась на дачу. Там она про­де­ла­ла еще одну новую штуку, ко­то­рой никто, од­на­ко, не видал: пер­вый раз взо­шла на тер­ра­су и, при­под­няв­шись на зад­ние лапы, за­гля­ну­ла в стек­лян­ную дверь и даже по­скреб­ла ког­тя­ми. Но в ком­на­тах было пусто, и никто не от­ве­тил Ку­са­ке».

Еще одной важ­ной ча­стью пятой главы яв­ля­ет­ся эта: «На­сту­пи­ла ночь...Зве­ня­щей, острой, как от­ча­я­ние, нотой во­рвал­ся этот вой в мо­но­тон­ный, угрю­мо по­кор­ный шум дождя, про­ре­зал тьму и, за­ми­рая, по­нес­ся над тем­ным и об­на­жен­ным полем.
Со­ба­ка выла – ровно, на­стой­чи­во и без­на­деж­но-спо­кой­но. И тому, кто слы­шал этот вой, ка­за­лось, что это сто­нет и рвет­ся к свету сама бес­про­свет­но-тем­ная ночь, и хо­те­лось в тепло, к яр­ко­му огню, к лю­бя­ще­му жен­ско­му серд­цу.
Со­ба­ка выла».

«Со­ба­ка выла» – глав­ное пред­ло­же­ние в пятой главе. По­че­му выла? Рань­ше у со­ба­ки бо­ле­ло тело, а те­перь у Ку­са­ки болит душа. И этот удар го­раз­до боль­нее, чем удар че­ло­ве­ка, ко­то­рый ее пнул.

 Заключение

После друж­бы с лю­дь­ми Ку­са­ка стала еще несчаст­нее. Ис­то­рия Ку­са­ки – это рас­сказ о рав­но­ду­шии взрос­лых, ко­то­рое по­рож­да­ет рав­но­ду­шие и бес­сер­де­чие детей. От­но­ше­ние к жи­вот­ным у Лео­ни­да Ан­дре­ева счи­та­ет­ся одним из кри­те­ри­ев нрав­ствен­но­сти. Вер­нем­ся к на­ча­лу урока и вспом­ним эпи­граф. «Всё живое имеет одну и ту же душу, всё живое стра­да­ет од­ни­ми стра­да­ни­я­ми и в ве­ли­ком без­ли­чии и ра­вен­стве сли­ва­ет­ся во­еди­но перед гроз­ны­ми си­ла­ми жизни».

Вопросы к конспектам