Н.В. Гоголь. История создания сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки». Сюжет повести. Картины народной жизни в повести «Ночь перед Рождеством»

Ни­ко­лай Ва­си­лье­вич Го­голь (рис. 1) очень тре­пет­но от­но­сил­ся к куль­ту­ре сво­е­го на­ро­да. Он ро­дил­ся в 1809 г. в ме­стеч­ке Ве­ли­кие Со­ро­чин­цы Пол­тав­ской гу­бер­нии, самом серд­це Ма­ло­рос­сии, как тогда на­зы­ва­ли Укра­и­ну.

Рис. 1. Отто Мол­лер. Порт­рет пи­са­те­ля Н.В. Го­го­ля

Окон­чив Нежин­скую гим­на­зию выс­ших наук, он при­е­хал в Пе­тер­бург, меч­тая «сде­лать жизнь свою нуж­ною для блага го­су­дар­ства». Им вла­де­ла пыл­кая мечта: при­не­сти поль­зу че­ло­ве­че­ству, по­сту­пить на служ­бу, ко­то­рая могла бы дать «про­стор­ный круг дей­ствий».

Зна­ком­ство с Пуш­ки­ным и его дру­зья­ми по­мог­ло Го­го­лю найти свою до­ро­гу – об­ра­тить­ся к за­ня­ти­ям ли­те­ра­ту­рой, на­пи­сать «Ве­че­ра на ху­то­ре близ Ди­кань­ки».

Вско­ре после при­бы­тия в Пе­тер­бург, зимой 1829 года, Го­голь в пись­мах к ма­те­ри и сёст­рам про­сил при­сы­лать ему всё, что имеет хоть ка­кое-ни­будь от­но­ше­ние к укра­ин­ским на­род­ным обы­ча­ям, ко­стю­мам и ле­ген­дам: «Вы име­е­те тон­кий, на­блю­да­тель­ный ум, вы много зна­е­те обы­чаи ма­ло­рос­си­ян наших… В сле­ду­ю­щем пись­ме я ожи­даю от вас опи­са­ния пол­но­го на­ря­да сель­ско­го дьяч­ка, от верх­не­го пла­тья до самых са­по­гов с по­име­но­ва­ни­ем, как это всё на­зы­ва­лось у самых за­ко­ре­не­лых, самых древ­них, самых на­и­ме­нее пе­ре­ме­нив­ших­ся ма­ло­рос­си­ян… Ещё об­сто­я­тель­ное опи­са­ние сва­дьбы, не упус­кая наи­ма­лей­ших по­дроб­но­стей… Ещё несколь­ко слов о ко­ляд­ках, о Иване Ку­па­ле, о ру­сал­ках. Если есть, кроме того, ка­кие-ли­бо духи или до­мо­вые, то о них по­дроб­нее с на­зва­ни­я­ми и де­ла­ми…». Он и сам тогда не знал, для чего ис­поль­зу­ет по­лу­чен­ные с ро­ди­ны све­де­ния. Ка­рье­ра чи­нов­ни­ка пока не скла­ды­ва­лась, так, может быть, хоть пи­са­тель­ство могло бы при­но­сить доход? Ведь пом­нил он с са­мо­го дет­ства неза­бы­ва­е­мые рас­ска­зы ба­буш­ки Та­тья­ны Се­мё­нов­ны, ко­то­ры­ми она ба­ло­ва­ла его вся­кий раз, как он при­хо­дил в её ком­на­ты в Ва­си­льев­ке: о за­по­рож­цах и слав­ном ата­мане Оста­пе Го­го­ле, о страш­ных ведь­мах, кол­ду­нах и ру­сал­ках, под­сте­ре­га­ю­щих пут­ни­ка на тём­ных троп­ках.

Пер­вая часть «Ве­че­ров…» была го­то­ва летом 1831 года, когда Го­голь жил в Пав­лов­ске в доме княж­ны Ва­силь­чи­ко­вой. Об­ще­ство в то лето спа­са­лось за го­ро­дом от эпи­де­мии хо­ле­ры в Санкт-Пе­тер­бур­ге, Пуш­кин сни­мал дачу в Цар­ском селе, а для Го­го­ля вы­хло­по­та­но было место до­маш­не­го учи­те­ля для сына княж­ны. В доме было полно при­жи­ва­лок, и у одной из них, ста­руш­ки Алек­сан­дры Сте­па­нов­ны, лю­би­ли со­би­рать­ся её по­друж­ки, чтобы вме­сте по­вя­зать чулки да по­слу­шать мо­ло­до­го ав­то­ра, чи­тав­ше­го от­рыв­ки из своих со­чи­не­ний. Од­на­ж­ды в ком­на­ту за­гля­нул пле­мян­ник княж­ны, сту­дент Дерпт­ско­го уни­вер­си­те­та В.А. Сол­ло­губ: «Я раз­ва­лил­ся в крес­ле и стал его слу­шать; ста­руш­ки опять за­ше­ве­ли­ли сво­и­ми спи­ца­ми. С пер­вых слов я от­де­лил­ся от спин­ки сво­е­го крес­ла, оча­ро­ван­ный и при­сты­жен­ный, слу­шал жадно; несколь­ко раз по­ры­вал­ся я его оста­но­вить, ска­зать ему, до чего он по­ра­зил меня, но он хо­лод­но вски­ды­вал на меня глаза и неуклон­но про­дол­жал своё чте­ние… И вдруг он вос­клик­нул: «Да гопак не так тан­цу­ет­ся!..» При­жи­вал­ки же, сочтя, что чтец дей­стви­тель­но об­ра­ща­ет­ся к ним, в сою оче­редь вспо­ло­ши­лись: «От­че­го не так?» Го­голь улыб­нул­ся и про­дол­жил чте­ние мо­но­ло­га пья­но­го му­жи­ка. При­зна­юсь от­кро­вен­но, я был по­ра­жён, уни­что­жен. Когда он кон­чил, я бро­сил­ся ему на шею и за­пла­кал».

А книга уже пе­ча­та­ет­ся в Пе­тер­бур­ге в ти­по­гра­фии на Боль­шой Мор­ской улице. Вер­нув­шись в ав­гу­сте в город, мо­ло­дой автор спе­шит на­ве­дать­ся туда, чтобы са­мо­му удо­сто­ве­рить­ся в том, что всё идёт хо­ро­шо. На­бор­щи­ки ти­по­гра­фии, за­ви­дев его, от­во­ра­чи­ва­ют­ся и прыс­ка­ют в кулак – так рас­сме­ши­ла их книга, от­дан­ная им в ра­бо­ту.

На­ко­нец, в на­ча­ле сен­тяб­ря 1831 года книга вы­хо­дит из пе­ча­ти и по­сту­па­ет в книж­ные ма­га­зи­ны (рис. 2). Хва­леб­ные от­зы­вы, «Ве­че­ра…» идут на­рас­хват. А.С. Пуш­кин ска­зал об этом про­из­ве­де­нии: «Вот на­сто­я­щая ве­сё­лость, ис­крен­няя, непри­нуж­дён­ная, без же­ман­ства, без чо­пор­но­сти».

Рис. 2. Ти­туль­ный лист сбор­ни­ка Н.В. Го­го­ля «Ве­че­ра на ху­то­ре близ Ди­кань­ки», 1831

Го­голь по­сы­ла­ет эк­зем­пляр книги ма­те­ри и тут же про­сит сест­ру Марию про­дол­жать при­сы­лать ему за­пи­си укра­ин­ских ска­зок и песен. Те­перь, после та­ко­го успе­ха, можно го­то­вить к пе­ча­ти и вто­рой том. На этот раз в своих прось­бах Го­голь не огра­ни­чи­ва­ет­ся од­ни­ми за­пи­ся­ми и на­блю­де­ни­я­ми: «Я помню очень хо­ро­шо, что один раз в церкве нашей мы все ви­де­ли одну де­вуш­ку в ста­рин­ном пла­тье. Она, верно, про­даст его. Если встре­ти­те где-ни­будь у му­жи­ка ста­рин­ную шапку или пла­тье, от­ли­ча­ю­ще­е­ся чем-то необык­но­вен­ным, хотя бы даже оно было изо­рван­ное – при­об­ре­тай­те!.. Всё это скла­ды­вай­те в один сун­дук или че­мо­дан, и при слу­чае, когда встре­тить­ся ока­зия, мо­же­те пе­ре­слать ко мне».

Вто­рой том вы­хо­дит в марте 1832 года – автор на седь­мом небе от сча­стья, о чём пишет сам в пись­ме Да­ни­лев­ско­му. Чуть рань­ше, в фев­ра­ле 1832 года, про­ис­хо­дит и ещё одно зна­чи­тель­ное со­бы­тие – Н.В. Го­голь зван на обед, ко­то­рый дал из­да­тель и кни­го­тор­го­вец А.Ф. Смир­дин, чтобы от­празд­но­вать от­кры­тие но­во­го ма­га­зи­на на Нев­ском про­спек­те. Среди при­гла­шён­ных А.С. Пуш­кин, К.Н. Ба­тюш­ков, Ф.В. Бул­га­рин, Н.И. Греч. Ещё год назад о по­доб­ном и меч­тать было невоз­мож­но.

Пе­ре­ска­зы­вать чуд­ные го­го­лев­ские ис­то­рии – дело небла­го­дар­ное. Ска­жем толь­ко, что ве­сё­лое в «Ве­че­рах…» со­сед­ству­ет с жут­ким, ле­де­ня­щим кровь. Один кол­дун из «Страш­ной мести» чего стоит! Зло в этих ис­то­ри­ях может быть за­бав­ным, как чёрт в «Ночи перед Рож­де­ством» или в «Со­ро­чин­ской яр­мар­ке», а может быть от­вра­ти­тель­ным и ко­вар­ным, как ведь­ма, за­став­ля­ю­щая влюб­лён­но­го юношу убить мла­ден­ца, дабы за­по­лу­чить же­лан­ную неве­сту в «Ве­че­ре на­ка­нуне Ивана Ку­па­ла». Со­сед­ство это, неуди­ви­тель­ное для на­род­ных ска­зок, всё же на­во­дит на мысль о том, а так ли весел был сам автор? В «Ав­тор­ской ис­по­ве­ди» Го­голь писал об этом так: «При­чи­на той ве­сё­ло­сти, ко­то­рую за­ме­ти­ли в пер­вых со­чи­не­ни­ях моих, по­ка­зав­ших­ся в пе­ча­ти, за­клю­ча­лась в неко­то­рой ду­шев­ной по­треб­но­сти. На меня на­хо­ди­ли при­пад­ки тоски, мне са­мо­му необъ­яс­ни­мой, ко­то­рая про­ис­хо­ди­ла, может быть, от моего бо­лез­нен­но­го со­сто­я­ния. Чтобы раз­вле­кать себя са­мо­го, я при­ду­мы­вал себе всё смеш­ное, что толь­ко мог вы­ду­мать. Вы­ду­мы­вал це­ли­ком смеш­ные лица и ха­рак­те­ры, по­став­лял их мыс­лен­но в самые смеш­ные по­ло­же­ния, вовсе не за­бо­тясь о том, зачем это, для чего и кому из этого вый­дет какая поль­за. Мо­ло­дость, во время ко­то­рой не при­хо­дят на ум ни­ка­кие во­про­сы, под­тал­ки­ва­ла».

«Ве­че­ра…», несмот­ря на всю свою ска­зоч­ность, по­лу­чи­лись уди­ви­тель­но ре­а­ли­стич­ны­ми: в дело пошли не толь­ко све­де­ния, при­слан­ные род­ны­ми, но и труды по эт­но­гра­фии, линг­ви­сти­че­ские ста­тьи и даже трак­та­ты по кол­дов­ству. Сам Го­голь при­зна­вал­ся, что не может при­ду­мы­вать сю­же­ты из ни­че­го, ему необ­хо­ди­ма была некая канва, ко­то­рую он с уди­ви­тель­ной точ­но­стью и ма­стер­ством раз­во­ра­чи­вал в за­во­ра­жи­ва­ю­щее по­вест­во­ва­ние.

В «Ве­че­рах на ху­то­ре близ Ди­кань­ки» Го­голь об­ра­ща­ет свои взоры к милой его серд­цу сол­неч­ной Укра­ине. В жизни ее на­ро­да, в ее пес­нях и сказ­ках видит он под­лин­ную по­э­зию и вос­со­зда­ет ее в своих по­ве­стях. Го­голь пре­крас­но знал жизнь и на­род­ное твор­че­ство Укра­и­ны. Впе­чат­ле­ния укра­ин­ской де­рев­ни окру­жа­ли его с са­мо­го дет­ства. Отец пи­са­те­ля был ав­то­ром ко­ме­дий, в ко­то­рых ши­ро­ко ис­поль­зо­вал­ся укра­ин­ский фольк­лор и изоб­ра­жа­лись быт и нравы укра­ин­ской де­рев­ни. Видел Го­голь в дет­ские годы и вер­те­пы (ку­коль­ные те­ат­ры) с их пред­став­ле­ни­я­ми, пол­ны­ми за­дор­но­го укра­ин­ско­го юмора. Его сверст­ни­ки по Нежин­ской гим­на­зии рас­ска­зы­ва­ли, что Го­голь в празд­нич­ные дни от­прав­лял­ся в пред­ме­стье Нежи­на, к своим зна­ко­мым кре­стья­нам, бывал за­все­гда­та­ем на кре­стьян­ских сва­дьбах. Ин­те­рес бу­ду­ще­го пи­са­те­ля к Укра­ине от­ра­зил­ся и в мно­го­чис­лен­ных за­пи­сях фольк­ло­ра, ко­то­рые он за­но­сил в «Книгу вся­кой вся­чи­ны», за­ве­ден­ную им в гим­на­зии.

В «Ве­че­рах на ху­то­ре близ Ди­кань­ки» Го­голь со­здал глу­бо­ко ли­ри­че­ский, пре­крас­ный образ Укра­и­ны, про­ник­ну­тый лю­бо­вью к ее на­ро­ду. Этот образ рас­кры­ва­ет­ся пи­са­те­лем и в пле­ни­тель­ных по­э­ти­че­ских пей­за­жах, и в опи­са­нии на­ци­о­наль­но­го ха­рак­те­ра на­ро­да, его сво­бо­до­лю­бия, храб­ро­сти, юмора, ли­хо­го ве­се­лья. Укра­и­на в книге Го­го­ля впер­вые пред­ста­ла во всей чу­дес­ной кра­со­те, яр­ко­сти и вме­сте с тем неж­но­сти своей при­ро­ды, с ее воль­но­лю­би­вым и му­же­ствен­ным на­ро­дом.

По опре­де­ле­нию В. Г. Бе­лин­ско­го, «Ве­че­ра на ху­то­ре близ Ди­кань­ки» – это «по­э­ти­че­ские очер­ки Ма­ло­рос­сии, очер­ки, пол­ные жизни и оча­ро­ва­ния. Все, что может иметь при­ро­да пре­крас­но­го, сель­ская жизнь про­сто­лю­ди­нов обо­льсти­тель­но­го, все, что народ может иметь ори­ги­наль­но­го, ти­пи­че­ско­го, – все это ра­дуж­ны­ми цве­та­ми бле­стит в этих пер­вых по­э­ти­че­ских грё­зах Го­го­ля».

Фан­та­сти­ка на­род­ных ска­зок и ле­генд в по­ве­сти Н. В. Го­го­ля «Ночь перед Рож­де­ством»

По­весть «Ночь перед Рож­де­ством» Го­голь на­пи­сал в 1831 г. Она за­во­ра­жи­ва­ет чи­та­те­ля сво­и­ми фан­та­сти­че­ски­ми со­бы­ти­я­ми и живым теп­лым юмо­ром. В по­ве­сти есть все: за­гад­ки, страх перед неве­до­мым, лю­бовь, при­клю­че­ния. Имен­но по­это­му по­весть Го­го­ля чи­та­ет­ся с боль­шим ин­те­ре­сом, при­чем как детьми, так и взрос­лы­ми.

С ран­не­го дет­ства Н.В. Го­го­ля окру­жа­ла ат­мо­сфе­ра на­род­ных ле­генд, по­ве­рий, ска­зок и былей. Пре­крас­ны­ми рас­сказ­чи­ка­ми ин­те­рес­ных ис­то­рий были его ро­ди­те­ли. А отец бу­ду­ще­го пи­са­те­ля, Ва­си­лий Льво­вич, на ос­но­ве этих рас­ска­зов даже ста­вил пьесы. Не мень­ше ле­генд о раз­ных чу­де­сах и пер­со­на­жах укра­ин­ско­го фольк­ло­ра Ни­ко­лай Ва­си­лье­вич слы­шал на зна­ме­ни­тых яр­мар­ках, на ве­чер­ни­цах, во время ве­се­лых на­род­ных гу­ля­ний. Здесь каж­дый хотел по­ве­дать свою ис­то­рию. В таких рас­ска­зах стал­ки­ва­лись добро и зло, че­ло­век и нечи­стая сила. Враж­деб­ные людям пер­со­на­жи – черти, ведь­мы, кол­ду­ны и др. – все­гда стре­ми­лись им на­вре­дить. Но че­ло­век пы­тал­ся одо­леть и по­бо­роть злую силу. Одно из таких столк­но­ве­ний изоб­ра­же­но в по­ве­сти Н.В. Го­го­ля «Ночь перед Рож­де­ством». Пер­вые же стро­ки поз­во­ля­ют чи­та­те­лю оку­нуть­ся в ска­зоч­ную ат­мо­сфе­ру:

По­след­ний день перед Рож­де­ством про­шел. Зим­няя, ясная ночь на­сту­пи­ла. Гля­ну­ли звез­ды. Месяц ве­ли­ча­во под­нял­ся на небо по­све­тить доб­рым людям и всему миру, чтобы всем было ве­се­ло ко­ля­до­вать и сла­вить Хри­ста. Мо­ро­зи­ло силь­нее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрып мо­ро­за под са­по­гом слы­шал­ся за пол­вер­сты. Еще ни одна толпа па­руб­ков не по­ка­зы­ва­лась под ок­на­ми хат; месяц один толь­ко за­гля­ды­вал в них украд­кою, как бы вы­зы­вая при­на­ря­жи­вав­ших­ся де­ву­шек вы­бе­жать ско­рее на скры­пу­чий снег. Тут через трубу одной хаты клу­ба­ми по­ва­лил­ся дым и пошел тучею по небу, и вме­сте с дымом под­ня­лась ведь­ма вер­хом на метле.

Со­бы­тия в ней раз­во­ра­чи­ва­ют­ся в ночь перед боль­шим хри­сти­ан­ским празд­ни­ком. Как из­вест­но из ска­зок и ле­генд, ночь перед Рож­де­ством – это со­вер­шен­но уди­ви­тель­ное время. В эту ночь по свету раз­гу­ли­ва­ет вся нечисть. Вовсе не слу­чай­но чёрт чув­ству­ет себя так сво­бод­но. Чёрт – это пол­но­стью вы­мыш­лен­ный пер­со­наж. На­род­ная фан­та­зия на­де­ли­ла его осо­бым об­ли­ком. В по­ве­сти порт­рет черта дан рас­сказ­чи­ком очень де­таль­но. Как вся­кий чужой для укра­ин­цев че­ло­век, он на­зван нем­цем. Своей узень­кой мор­доч­кой и пя­тач­ком черт похож на сви­нью. Но боль­ше рас­сказ­чик срав­ни­ва­ет черта с лю­дь­ми. То с ярес­ков­ским го­ло­вой, то с гу­берн­ским стряп­чим в мун­ди­ре. В этом про­яв­ля­ет­ся го­го­лев­ский юмор. С его по­мо­щью автор доб­ро­душ­но вы­сме­и­ва­ет недо­стат­ки людей:

Спе­ре­ди со­вер­шен­но немец: узень­кая, бес­пре­стан­но вер­тев­ша­я­ся и ню­хав­шая все, что ни по­па­да­лось, мор­доч­ка окан­чи­ва­лась, как и у наших сви­ней, круг­лень­ким пя­тач­ком, ноги были так тонки, что если бы такие имел ярес­ков­ский го­ло­ва, то он пе­ре­ло­мал бы их в пер­вом ко­зач­ке. Но зато сзади он был на­сто­я­щий гу­берн­ский стряп­чий в мун­ди­ре, по­то­му что у него висел хвост, такой ост­рый и длин­ный, как те­пе­реш­ние мун­дир­ные фалды; толь­ко разве по коз­ли­ной бо­ро­де под мор­дой, по неболь­шим рож­кам, тор­чав­шим на го­ло­ве, и что весь был не белее тру­бо­чи­ста, можно было до­га­дать­ся, что он не немец и не гу­берн­ский стряп­чий, а про­сто черт, ко­то­ро­му по­след­няя ночь оста­лась ша­тать­ся по бе­ло­му свету и вы­учи­вать гре­хам доб­рых людей. Зав­тра же, с пер­вы­ми ко­ло­ко­ла­ми к за­ут­рене, по­бе­жит он без огляд­ки, под­жав­ши хвост, в свою бер­ло­гу.

За чер­том чис­ли­лось много про­де­лок. В на­ча­ле по­ве­сти мы видим его ле­тя­щим по небу. Нечи­стый кра­дет месяц, чтобы ото­мстить Ва­ку­ле за свои му­че­ния в кар­тине Страш­но­го суда. Чтобы Чуб с кумом не по­па­ли к Со­ло­хе, он устра­и­ва­ет силь­ную ме­тель. В на­ро­де же верят, что нена­стья и вьюги на­сы­ла­ют­ся нечи­стой силой, ко­то­рая хочет за­пу­тать че­ло­ве­ка. Так и Чуб с кумом сби­лись с пути. Ме­тель была такой сер­ди­той, что они не ви­де­ли ни од­но­го дома и в конце кон­цов по­те­ря­ли друг друга. А Чуб так за­блу­дил­ся, что даже не узнал соб­ствен­ной хаты. Но глав­ная цель черта, по по­ве­рьям, – за­вла­деть душой че­ло­ве­ка. В обмен на по­мощь Ва­ку­ле он тре­бу­ет его душу. Но куз­нец «со­тво­рил крест» и за­ста­вил черта по­ви­но­вать­ся. Ночью Ва­ку­ла летит на черте в Пе­тер­бург. Это время буй­ства нечи­стой силы. По­это­му в небе куз­нец видит все живым. Звез­ды, как дети, иг­ра­ют в жмур­ки. Духи клу­бят­ся це­лы­ми об­ла­ка­ми. Ле­та­ет метла ведь­мы; сидя в горш­ке, несет­ся кол­дун. В это же время черт обо­ра­чи­ва­ет­ся в дру­гих жи­вот­ных. В самом Пе­тер­бур­ге он пре­вра­ща­ет­ся в коня и ведет Ва­ку­лу по ули­цам го­ро­да. А перед по­хо­дом во дво­рец ца­ри­цы он сде­лал­ся таким ма­лень­ким, что по­ме­стил­ся у куз­не­ца в кар­мане. Но все силы черта ис­че­за­ют, когда на­сту­па­ет утро. Новый день на­чи­на­ет­ся с крика пе­ту­ха. По­это­му воз­вра­ща­ет­ся Ва­ку­ла из сто­ли­цы перед его пе­ни­ем. Вме­сто того чтобы по­сме­ять­ся над че­ло­ве­ком, черт сам ока­зал­ся на­ка­зан. Это ро­га­тое со­зда­ние на по­вер­ку ока­зы­ва­ет­ся очень глу­пым, и после пу­те­ше­ствия в Пе­тер­бург вме­сто души куз­не­ца чёрт в на­гра­ду по­лу­ча­ет хо­ро­шую взбуч­ку (рис. 3):

И мигом очу­тил­ся Ва­ку­ла около своей хаты. В это время про­пел петух. «Куда? - за­кри­чал он, ухва­тя за хвост хо­тев­ше­го убе­жать черта. - По­стой, при­я­тель, еще не все: я еще не по­бла­го­да­рил тебя».

Рис. 3. Кость Лавро. Ил­лю­стра­ция к по­ве­сти Н.В. Го­го­ля «Ночь перед Рож­де­ством»

Черт не слу­чай­но по­ка­зан в по­ве­сти таким жал­ким и глу­пым. Во мно­гих сказ­ках и ле­ген­дах сме­лые и от­важ­ные герои легко одер­жи­ва­ют верх над тем­ны­ми си­ла­ми зла. Бла­го­род­ство, от­ва­га и на­ход­чи­вость по­мо­га­ют им в этом. Куз­нец Ва­ку­ла тоже смог про­ти­во­сто­ять чёрту, в этом куз­не­цу по­мог­ла еще и вера в Бога. Ведь при об­ще­нии с чер­том куз­не­цу при­ш­ла в го­ло­ву мысль со­вер­шить крест­ное зна­ме­ние, а после этого черт уже не имел над ним ни­ка­кой вла­сти.

Но неко­то­рые люди, по на­род­ным по­ве­рьям, могли всту­пать в союз с нечи­стой силой. В по­ве­сти это ведь­ма Со­ло­ха и зна­харь Пацюк.

Со­ло­ха (рис. 4) вер­хом на метле ле­та­ет по небу, пря­чет в рукав звез­ды. Она тоже может пре­вра­щать­ся в жи­вот­ных. Кто-то из жи­те­лей Ди­кань­ки видел, как Со­ло­ха «чер­ною кош­кою пе­ре­бе­жа­ла до­ро­гу». К по­па­дье она яви­лась в об­ли­ке сви­ньи, «за­кри­ча­ла пе­ту­хом, на­де­ла на го­ло­ву шапку отца Кон­дра­та и убе­жа­ла назад». А па­ру­бок Ки­зя­ко­лу­пен­ко «видел у нее сзади хвост». Несмот­ря на все эти про­дел­ки, среди од­но­сель­чан Со­ло­ха была обыч­ной жен­щи­ной и доб­рой хо­зяй­кой. От роду ей не боль­ше со­ро­ка лет и была она «ни хо­ро­ша, ни дурна собою». Но от дру­гих жен­щин от­ли­ча­лась осо­бой хит­ро­стью и смет­ли­во­стью. Имен­но эти ка­че­ства по­мог­ли ей пе­ре­хит­рить ка­за­ков, ко­то­рые при­шли к ней на ве­че­рю. Она спря­та­ла их в мешки, и гости долго не могли выйти на сво­бо­ду.

Рис. 4. Кадр из мульт­филь­ма «Ночь перед Рож­де­ством». Со­юз­мульт­фильм, 1951

Ва­ку­ла, от­прав­лен­ный Ок­са­ною за че­ре­вич­ка­ми (по ска­зоч­но­му прин­ци­пу «пойди туда, не знаю куда, при­не­си то, не знаю что»), дол­жен об­ре­сти вол­шеб­но­го по­мощ­ни­ка, ибо в оди­ноч­ку ему не спра­вить­ся. Доб­рые по­мощ­ни­ки в по­ве­стях цикла прак­ти­че­ски от­сут­ству­ют, по­то­му куз­нец пря­ми­ком на­прав­ля­ет­ся к Пу­за­то­му Па­ц­ю­ку, ко­то­рый тоже зна­ет­ся с нечи­стой силой («знает всех чер­тей и всё сде­ла­ет, что за­хо­чет»). Его счи­та­ли зна­ха­рем, по­то­му что он умел за­го­во­ра­ми ле­чить людей (рис. 5).

Рис. 5. Фе­до­ров­ский Ф.Ф. Пацюк ест га­луш­ки. Эскиз де­ко­ра­ции к те­ат­раль­ной по­ста­нов­ке по­ве­сти Н.В. Го­го­ля «Ночь перед Рож­де­ством»

– Ты, го­во­рят, не во гнев будь ска­за­но... – ска­зал, со­би­ра­ясь с духом, куз­нец, – я веду об этом речь не для того, чтобы тебе на­несть какую обиду, – при­хо­дишь­ся немно­го срод­ни черту.

Пацюк без труда опре­де­лил, что за спи­ной у Ва­ку­лы уже сидит черт:

– Тому не нужно да­ле­ко хо­дить, у кого черт за пле­ча­ми, – про­из­нес рав­но­душ­но Пацюк, не из­ме­няя сво­е­го по­ло­же­ния.

Кроме того, Пацюк не со­блю­да­ет пост и в вечер го­лод­ной кутьи ест ва­ре­ни­ки со сме­та­ной. Уви­дев это, на­бож­ный куз­нец вы­бе­жал из его хаты.

Кра­са­ви­ца Ок­са­на и куз­нец Ва­ку­ла – пер­со­на­жи, ко­то­рые имеют много об­ще­го с ге­ро­я­ми раз­лич­ных на­род­ных ска­зок. Сме­лый и бла­го­род­ный юноша влюб­ля­ет­ся в юную, но очень над­мен­ную кра­са­ви­цу. Дол­гое время она осы­па­ет влюб­лен­но­го на­смеш­ка­ми, но потом, на­ко­нец-то, со­гла­ша­ет­ся выйти за него замуж, прав­да, при одном усло­вии. Кра­са­ви­ца Ок­са­на же­ла­ет, чтобы влюб­лен­ный в нее куз­нец при­нес че­ре­вич­ки, ко­то­рые носит сама ца­ри­ца.

Пу­те­ше­ствие ока­зы­ва­ет­ся для героя нелег­ким, но успеш­ным. Ему уда­ет­ся под­чи­нить себе черта и даже сле­тать на нем к ца­ри­це. За время от­сут­ствия от­важ­но­го Ва­ку­лы кра­са­ви­ца Ок­са­на по­ни­ма­ет, что все-та­ки любит его. Счаст­ли­вая раз­вяз­ка еще боль­ше при­бли­жа­ет по­весть к сказ­ке.

В по­ве­сти «Ночь перед Рож­де­ством» Н.В. Го­голь со­еди­ня­ет на­род­ные сказ­ки и ле­ген­ды и укра­ша­ет их соб­ствен­ным ху­до­же­ствен­ным вы­мыс­лом.

Вопросы к конспектам