М.Ю. Лермонтов. «На севере диком…», «Листок», «Утес»

Сти­хо­тво­ре­ния М.Ю. Лер­мон­то­ва «На се­ве­ре диком…», «Утес» и «Ли­сток». Что объ­еди­ня­ет эти про­из­ве­де­ния?

Об­ра­тим­ся к сти­хо­тво­ре­нию «На се­ве­ре диком…»(рис. 1):

На се­ве­ре диком стоит оди­но­ко

На голой вер­шине сосна,

И дрем­лет, ка­ча­ясь, и сне­гом сы­пу­чим

Одета, как ризой, она.

И снит­ся ей всё, что в пу­стыне да­ле­кой,

В том крае, где солн­ца вос­ход,

Одна и груст­на на утесе го­рю­чем

Пре­крас­ная паль­ма рас­тет.

Рис. 1. Ре­про­дук­ция кар­ти­ны И.И. Шиш­ки­на «На се­ве­ре диком», 1891 г.

В этом сти­хо­тво­ре­нии пе­чаль­ная ин­то­на­ция, ощу­ща­ет­ся ще­мя­щее чув­ство оди­но­че­ства. Сти­хо­тво­ре­ние о неис­пол­ни­мой мечте, о да­ле­кой род­ной душе, тоже оди­но­кой. По­вто­ря­ю­щи­е­ся од­но­ко­рен­ные слова «оди­но­ко», «одна» со­зда­ют устой­чи­вый образ оди­но­че­ства. Можно ска­зать, что в дан­ном про­из­ве­де­нии зву­чит мотив оди­но­че­ства.

МОТИВ – зна­чи­мый по­вто­ря­ю­щий­ся образ в про­из­ве­де­нии.

Сти­хо­тво­ре­ние М.Ю. Лер­мон­то­ва про­ник­но­вен­но и вы­ра­зи­тель­но. Какие изоб­ра­зи­тель­ные сред­ства по­мо­га­ют до­бить­ся этого?

Пре­жде всего, это, ко­неч­но же, ин­вер­сия «На север диком стоит оди­но­ко», «в пу­стыне да­ле­кой», «на утёсе го­рю­чем». Она уси­ли­ва­ет мотив оди­но­че­ства, по­ки­ну­то­сти, об­ре­чен­но­сти, стра­да­ния.

ИН­ВЕР­СИЯ – необыч­ный по­ря­док слов в пред­ло­же­нии.

При­ла­га­тель­ные стоят после су­ще­стви­тель­ных, по­это­му на них па­да­ет ло­ги­че­ское уда­ре­ние.

Осо­бое на­стро­е­ние пе­ре­да­ют эпи­те­ты: «на се­ве­ре диком» (нет жизни во­круг), «на голой вер­шине» (пу­сто­та), «на утесе го­рю­чем» (одно из зна­че­ний этого слова «го­рю­чий» – го­рест­ный), «в пу­стыне да­ле­кой» (невоз­мож­ность осу­ществ­ле­ния мечты). Всё это уси­ли­ва­ет мысль об оди­но­че­стве и невоз­мож­но­сти сча­стья.

ЭПИ­ТЕТ – об­раз­ное опре­де­ле­ние.

Для со­зда­ния по­э­ти­че­ских об­ра­зов М.Ю. Лер­мон­тов ис­поль­зу­ет оли­це­тво­ре­ние: «Сосна дрем­лет, ка­ча­ясь», она одета сне­гом и видит сон, но на­сто­я­щая сосна не может спать и ви­деть сны. Сосна и паль­ма – про­сто де­ре­вья, ко­то­рые не могут ни гру­стить, ни ра­до­вать­ся. Од­на­ко, ис­поль­зуя оли­це­тво­ре­ние, Ми­ха­ил Юрье­вич Лер­мон­тов хотел рас­ска­зать, ко­неч­но же, не о тра­ге­дии де­ре­вьев, а о тра­ге­дии людей, раз­лу­чен­ных друг с дру­гом.

ОЛИ­ЦЕ­ТВО­РЕ­НИЕ – прием ме­та­фо­ри­че­ско­го пе­ре­не­се­ния черт жи­во­го на нежи­вое.

Про­чи­та­ем сти­хо­тво­ре­ние «Утес» (рис. 2):

Но­че­ва­ла тучка зо­ло­тая

На груди уте­са-ве­ли­ка­на;

Утром в путь она умча­лась рано,

По ла­зу­ри ве­се­ло играя;

Но остал­ся влаж­ный след в мор­щине

Ста­ро­го утеса. Оди­но­ко

Он стоит, за­ду­мал­ся глу­бо­ко,

И ти­хонь­ко пла­чет он в пу­стыне.

Рис. 2. Ил­лю­стра­ция Н. Н. Ду­бов­ско­го к сти­хо­тво­ре­нию М.Ю. Лер­мон­то­ва «Утёс». Чер­ная ак­ва­рель. 1890.

Тучка – во­пло­ще­ние лег­ко­сти, без­за­бот­но­сти, лег­ко­мыс­лия, мо­ло­до­сти. Эпи­тет «зо­ло­той» при­да­ет об­ра­зу при­вле­ка­тель­ность, под­чер­ки­ва­ет кра­со­ту.

Утес – во­пло­ще­ние мощи, су­ро­во­сти, непо­движ­но­сти и… оди­но­че­ства. Утес – это оди­но­кая скала. Эпи­тет «ста­рый» при­да­ет этому об­ра­зу, с одной сто­ро­ны, ос­но­ва­тель­но­сти муд­ро­сти, с дру­гой – несёт тра­ги­че­ское зна­че­ние и тра­ги­че­ский от­те­нок. Ни­ко­гда ве­се­лая мо­ло­дая тучка не пой­мет стра­да­ния ста­ри­ка-уте­са, он об­ре­чен на оди­но­че­ство и непо­ни­ма­ние.

Во вто­рой стро­фе все зна­чи­мые слова, а это «в мор­щине», «оди­но­ко», «за­ду­мал­ся глу­бо­ко», «в пу­стыне» по­став­ле­ны в конце стро­фы, то есть ис­поль­зу­ет­ся ин­вер­сия. Слова под­чер­ки­ва­ют стра­да­ние, горе и оди­но­че­ство.

ИН­ВЕР­СИЯ – из­ме­не­ние по­ряд­ка слов в пред­ло­же­нии с целью вы­де­лить зна­че­ние ка­ко­го-ли­бо слова или при­дать необыч­ное зву­ча­ние фразе в целом.

Автор ис­поль­зу­ет ан­ти­те­зу.

АН­ТИ­ТЕ­ЗА – ком­по­зи­ци­он­ный приём, в ос­но­ве ко­то­ро­го лежит про­ти­во­по­став­ле­ние, со­зда­ю­щее эф­фект рез­ко­го кон­тра­ста об­ра­зов.

Тучка и Утес – две про­ти­во­по­лож­ные сти­хии, что опре­де­ля­ет невоз­мож­ность их со­еди­не­ния. С по­мо­щью ан­ти­те­зы под­чер­ки­ва­ет­ся ос­нов­ной мотив сти­хо­тво­ре­ния, мотив оди­но­че­ства.

А те­перь про­чи­та­ем сти­хо­тво­ре­ние «Ли­сток»:

Ду­бо­вый ли­сток ото­рвал­ся от ветки ро­ди­мой

И в степь ука­тил­ся, же­сто­кою бурей го­ни­мый;

Засох и увял он от хо­ло­да, зноя и горя

И вот, на­ко­нец, до­ка­тил­ся до Чер­но­го моря.

У Чер­но­го моря чи­на­ра стоит мо­ло­дая;

С ней шеп­чет­ся ветер, зе­ле­ные ветви лас­кая;

На вет­вях зе­ле­ных ка­ча­ют­ся рай­ские птицы;

Поют они песни про славу мор­ской царь-де­ви­цы.

И стран­ник при­жал­ся у корня чи­на­ры вы­со­кой;

При­ю­та на время он молит с тос­кою глу­бо­кой,

И так го­во­рит он: «Я бед­ный ли­сто­чек ду­бо­вый,

До срока со­зрел я и вырос в от­чизне су­ро­вой.

Один и без цели по свету но­шу­ся давно я,

Засох я без тени, увял я без сна и покоя.

Прими же при­шель­ца меж ли­стьев своих изу­мруд­ных,

Нема­ло я знаю рас­ска­зов муд­ре­ных и чуд­ных».

«На что мне тебя? - от­ве­ча­ет мла­дая чи­на­ра,-

Ты пылен и желт - и сынам моим све­жим не пара.

Ты много видал - да к чему мне твои небы­ли­цы?

Мой слух уто­ми­ли давно уж и рай­ские птицы.

Иди себе даль­ше; о стран­ник! тебя я не знаю!

Я солн­цем лю­би­ма, цвету для него и бли­стаю;

По небу я ветви рас­ки­ну­ла здесь на про­сто­ре,

И корни мои умы­ва­ет хо­лод­ное море».

В дан­ном сти­хо­тво­ре­нии также ис­поль­зо­ва­на ан­ти­те­за, про­ти­во­по­став­ле­ны бес­при­ют­ное оди­но­че­ство, ски­таль­че­ство в об­ра­зе ду­бо­во­го лист­ка и спо­кой­ное са­мо­до­воль­ство в об­ра­зе кра­са­ви­цы чи­на­ры.

Рас­смот­рим ком­по­зи­цию сти­хо­тво­ре­ния. Пер­вая стро­фа рас­ска­зы­ва­ет о судь­бе го­ни­мо­го же­сто­кой бурей лист­ка, вто­рая – о бла­го­по­луч­ном рай­ском су­ще­ство­ва­нии мо­ло­дой чи­на­ры.

Лек­си­ка, и впрямь, про­ти­во­по­лож­на. Пер­вая стро­фа: «же­сто­кой бурей», «холод, зной, горе». Лек­си­ка вто­рой стро­фы: «мо­ло­дая», «лас­кая», «рай­ские», «песни». Сле­ду­ю­щие две пары строф пе­ре­да­ют диа­лог чи­на­ры и ли­сточ­ка. Ли­сток молит чи­на­ру о при­юте: «Я бед­ный ли­сто­чек ду­бо­вый,До срока со­зрел я и вырос в от­чизне су­ро­вой.Один и без цели по свету но­шу­ся давно я,Засох я без тени, увял я без сна и покоя.Прими же при­шель­ца меж ли­стьев своих изу­мруд­ных,Нема­ло я знаю рас­ска­зов муд­ре­ных и чуд­ных». Рав­но­душ­ная чи­на­ра от­вер­га­ет моль­бы лист­ка: «Иди себе даль­ше; о стран­ник! тебя я не знаю!Я солн­цем лю­би­ма, цвету для него и бли­стаю;По небу я ветви рас­ки­ну­ла здесь на про­сто­ре,И корни мои умы­ва­ет хо­лод­ное море»

По­след­нее слово оста­ет­ся за ней, и это уси­ли­ва­ет впе­чат­ле­ние безыс­ход­но­сти судь­бы лист­ка.

В пер­вой стро­фе зна­чи­мые слова вы­не­се­ны в конец стро­ки и за­риф­мо­ва­ны: «ото­рвал­ся от ветки ро­ди­мой», «же­сто­кою бурею го­ни­мый», «увял он от хо­ло­да, зноя и горя», «до­ка­тил­ся до Чер­но­го моря». Море здесь сим­вол края света, оно сулит ги­бель лист­ку.

По­че­му чи­на­ра от­ка­зы­ва­ет­ся при­ютить ли­сток?

Она не хочет на­ру­шать свой покой, свое бла­го­по­лу­чие, она са­мо­до­воль­на и са­мо­влюб­ле­на, она не хочет знать ни­че­го, что может на­ру­шить ее без­об­лач­ную жизнь.

Мы рас­смот­ре­ли три сти­хо­тво­ре­ния Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча Лер­мон­то­ва, и вы мо­же­те сде­лать вывод, что все эти три про­из­ве­де­ния объ­еди­ня­ет общий мотив – мотив оди­но­че­ства. 

Вопросы к конспектам