"Шинель" Гоголя: "маленький человек" в большом городе

 Введение

В по­ве­сти «Ши­нель» Ни­ко­лая Ва­си­лье­ви­ча Го­го­ля (рис. 1) идет речь о «ма­лень­ком че­ло­ве­ке». «Ма­лень­ким че­ло­ве­ком» на­зы­ва­ют по­дав­лен­но­го, ощу­ща­ю­ще­го свое уни­зи­тель­ное со­сто­я­ние че­ло­ве­ка. Важно от­ме­тить, что это слу­жа­щий че­ло­век, ко­то­рый яв­ля­ет­ся вин­ти­ком в гро­мад­ной бю­ро­кра­ти­че­ской си­сте­ме. Че­ло­век, за­ни­ма­ю­щий одну из сту­пе­ней иерар­хи­че­ской лест­ни­цы.

Рис. 1. Н.В. Го­голь

Пе­тер­бург в по­ве­сти «Ши­нель»

По­весть вышла в 1842 году и, как пишут ис­сле­до­ва­те­ли, за­вер­ша­ет цикл пе­тер­бург­ских по­ве­стей. Сам Го­голь ни­ко­гда не за­клю­чал в один цикл по­ве­сти, ко­то­рые рас­ска­зы­ва­ют о со­бы­ти­ях, про­ис­хо­дя­щих в Пе­тер­бур­ге. Все по­ве­сти цикла объ­еди­не­ны об­ра­зом го­ро­да, и в дан­ной по­ве­сти образ го­ро­да мрач­ный и гне­ту­щий. Пе­тер­бург­ское серое небо, пу­стын­ные улицы, про­ни­зы­ва­ю­щий холод и бес­по­щад­ный ветер.

В «Ши­не­ли» при опи­са­нии го­ро­да очень часто ис­поль­зу­ют­ся слова «пу­стын­ный» и «пу­сты­ня» несмот­ря на то, что Пе­тер­бург был мно­го­люд­ным го­ро­дом. В дан­ной по­ве­сти под­ня­та очень важ­ная ли­те­ра­тур­ная тема – тема оди­но­че­ства че­ло­ве­ка в боль­шом го­ро­де.

Ака­кий Ака­ки­е­вич живет один, со­слу­жив­цы для него чужие люди, и сам город для него чужой. Когда он пер­вый раз вы­хо­дит за пре­де­лы сво­е­го квар­та­ла, то ока­зы­ва­ет­ся в незна­ко­мом месте. Ака­кий Ака­ки­е­вич оди­нок, он оди­нок в своем жи­ли­ще, он оди­нок среди своих со­слу­жив­цев. Когда он ре­ша­ет при­нять при­гла­ше­ние со­слу­жив­ца и от­прав­ля­ет­ся в гости, то об­на­ру­жи­ва­ет, что жизнь там, за пре­де­ла­ми квар­та­ла, бьет клю­чом: кру­гом про­но­сят­ся бо­га­тые эки­па­жи, мимо про­хо­дят хо­ро­шо оде­тые люди, ярко све­тят фо­на­ри, и Пе­тер­бург пред­ста­ет в со­вер­шен­но дру­гом свете.

«Сна­ча­ла надо было Ака­кию Ака­ки­е­ви­чу прой­ти кое-ка­кие пу­стын­ные улицы с тощим осве­ще­ни­ем, но по мере при­бли­же­ния к квар­ти­ре чи­нов­ни­ка, улицы ста­но­ви­лись живее, на­се­лен­ней и силь­нее осве­ще­ны».

В этой по­ве­сти ис­поль­зу­ют­ся стран­ные про­пор­ции, стран­но по­стро­ен про­стран­ствен­ный мир. Иная кар­ти­на го­ро­да пред­ста­ет перед ге­ро­ем, когда он воз­вра­ща­ет­ся от со­слу­жив­ца.

«Он при­бли­зил­ся к тому месту, где пе­ре­ре­зы­ва­лась улица бес­ко­неч­ною пло­ща­дью с едва вид­ны­ми на дру­гой сто­роне ее до­ма­ми, ко­то­рая гля­де­ла страш­ною пу­сты­нею.
Вдали, бог знает где, мель­кал ого­нек в ка­кой-то будке, ко­то­рая ка­за­лась сто­яв­шею на краю света».

Пло­щадь пред­став­ля­ет собой со­вер­шен­но непо­сти­жи­мое, опас­ное про­стран­ство, и когда Баш­мач­кин по­па­да­ет в это про­стран­ство, то имен­но в нем с ге­ро­ем про­ис­хо­дит тра­ге­дия. У него от­ни­ма­ют ши­нель.

Еще один важ­ный мотив опи­са­ния Пе­тер­бур­га – веч­ный холод. Непо­мер­но долго тя­нет­ся зим­ний пе­ри­од в по­ве­сти, через пару недель после смер­ти Ака­кия вновь на­чи­на­ет­ся зима, и это при­том, что в самом на­ча­ле тоже царит имен­но этот пе­ри­од года, сши­тую ши­нель герой по­лу­ча­ет при­мер­но в ап­ре­ле, и тра­ге­дия про­ис­хо­дит почти сразу после этого со­бы­тия.

Спу­стя неде­лю после смер­ти Ака­кия зна­чи­тель­ное лицо от­прав­ля­ет­ся к своей при­я­тель­ни­це Ка­ро­лине Ива­новне, и опи­са­но это так: «Из­ред­ка мешал ему од­на­ко же по­ры­ви­стый ветер, ко­то­рый, вы­хва­тив­шись вдруг, бог знает от­ку­да и ни­весть от какой при­чи­ны, так и резал в лицо, под­бра­сы­вая ему туда клоч­ки снега, хло­бу­ча, как парус, ши­нель­ный во­рот­ник».

Клоч­ки снега – это те самые бу­маж­ки, ко­то­рые сы­па­лись на го­ло­ву Ака­кию Ака­ки­е­ви­чу. Этот мотив хо­ло­да и снега ока­зы­ва­ет­ся аб­со­лют­но бес­ко­неч­ным. И даже ге­не­рал под­вер­жен этому хо­ло­ду, как и бед­ный герой.

Па­рал­ле­ли между Ака­ки­ем Ака­ки­е­ви­чем и зна­чи­тель­ным лицом очень хо­ро­шо за­мет­ны, срав­ним по­ве­де­ние пер­со­на­жей после того, как они ли­ши­лись ши­не­лей.

«Ака­кий Ака­ки­е­вич при­бе­жал домой в со­вер­шен­ном бес­по­ряд­ке: во­ло­сы, ко­то­рые еще во­ди­лись у него в неболь­шом ко­ли­че­стве на вис­ках и за­тыл­ке, со­вер­шен­но рас­тре­па­лись; бок и грудь и все пан­та­ло­ны были в снегу».

А те­перь про зна­чи­тель­ное лицо.

«Блед­ный, пе­ре­пу­ган­ный и без ши­не­ли, вме­сто того, чтобы к Ка­ро­лине Ива­новне, он при­е­хал к себе, до­плел­ся кое-как до своей ком­на­ты и про­вел ночь весь­ма в боль­шом бес­по­ряд­ке».

И это не го­во­ря о том, что в жизни Ака­кия важ­ней­ший мо­мент – это при­об­ре­те­ние новой ши­не­ли, а в жизни зна­чи­тель­но­го лица – по­лу­че­ние но­во­го чина.

Пе­тер­бург­ская тема берет свои ис­то­ки из рас­ска­зов Пуш­ки­на.

 Анализ текста

Пер­вое, что по­ра­жа­ет в по­ве­сти Го­го­ля, – это го­го­лев­ский ги­пер­бо­лизм. Все, о чем пишет Го­голь, пред­ста­ет в пре­вос­ход­ной сте­пе­ни. Глав­ный герой «Ши­не­ли» не может вы­пол­нить даже про­стей­шее по­ру­че­ние, он может толь­ко пе­ре­пи­сы­вать. Когда ему пред­ла­га­ют немно­го более слож­ное за­да­ние, то он с ним спра­вить­ся не может. И го­во­рить он почти не может. Вот, как пишет об этом Го­голь: «Кос­но­язы­чие Ака­кия Ака­ки­е­ви­ча – это ино­ко­язы­чие среди ино­ко­языч­но­го на­ро­да. Он, как на­сто­я­щий нищий духом, го­во­рит "сми­рен­ны­ми, неяс­ны­ми и недо­уме­ния ис­пол­нен­ны­ми сло­ва­ми": "нужно ска­зать, что Ака­кий Ака­ки­е­вич изъ­яс­нял­ся боль­шей ча­стью пред­ло­га­ми, на­ре­чи­я­ми и, на­ко­нец, та­ки­ми ча­сти­ца­ми, ко­то­рые ре­ши­тель­но не имеют ни­ка­ко­го зна­че­ния. Если же дело было очень за­труд­ни­тель­но, то он даже имел обык­но­ве­ние со­всем не окан­чи­вать фразы, так что весь­ма часто, на­чав­ши речь сло­ва­ми: "Это, право, со­вер­шен­но того..." – а потом уже и ни­че­го не было, и сам он по­за­бы­вал, думая, что все уже вы­го­во­рил"».

Как и все­гда у Го­го­ля, очень ин­те­рес­но со­от­но­ше­ние ин­ди­ви­ду­аль­но­го и ти­пи­че­ско­го. Го­голь много раз упо­треб­ля­ет по от­но­ше­нию  к Ака­кию слово «стран­ный» и слово «необык­но­вен­ный». «Имя его было: Ака­кий Ака­ки­е­вич (рис. 2). Может быть, чи­та­те­лю оно по­ка­жет­ся несколь­ко стран­ным и вы­ис­кан­ным, но можно уве­рить, что его никак не ис­ка­ли, а что сами собою слу­чи­лись такие об­сто­я­тель­ства, что никак нель­зя было дать дру­го­го имени, и это про­изо­шло имен­но вот как: ро­дил­ся Ака­кий Ака­ки­е­вич про­тив ночи, если толь­ко не из­ме­ня­ет па­мять, на 23 марта».

Рис. 2. Ил­лю­стра­ция Кукры­ник­сов к по­ве­сти Го­го­ля «Ши­нель»

Го­голь на­ме­рен­но сде­лал имя героя по­вто­ря­ю­щим­ся, снова на­по­ми­ная о том, что он без­злоб­ный че­ло­век. Су­ще­ству­ет ра­бо­та, в ко­то­рой со­по­став­ле­на жизнь Ака­кия со свя­тым. Ака­кий пе­ре­пи­сы­ва­ет, но что может быть более про­за­ич­ным! А вот что об этом пишет Го­голь: «Там, в этом пе­ре­пи­сы­ва­нии, ему ви­дел­ся ка­кой-то свой раз­но­об­раз­ный и при­ят­ный мир. На­сла­жде­ние вы­ра­жа­лось на лице его; неко­то­рые буквы у него были фа­во­ри­ты…Если же таких не слу­ча­лось, он сни­мал на­роч­но, для соб­ствен­но­го удо­воль­ствия, копию для себя, осо­бен­но, если бу­ма­га была за­ме­ча­тель­на не по кра­со­те слога, но по ад­ре­су к ка­ко­му-ни­будь но­во­му или важ­но­му лицу».

И вы­яс­ня­ет­ся, что у Ака­кия со­всем про­ху­ди­лась его ста­рая ши­нель, ко­то­рую его со­слу­жив­цы, глу­мясь над ним, на­зы­ва­ли ка­по­том (жен­ская одеж­да), и ему нужно за­ка­зы­вать новую. И все ме­ня­ет­ся в жизни героя: ему при­хо­дит­ся от­ка­зы­вать­ся от самых необ­хо­ди­мых вещей. Го­голь об этом писал так: «Он пи­тал­ся ду­хов­но, нося в мыс­лях своих веч­ную идею о бу­ду­щей ши­не­ли».

У Го­го­ля часто встре­ча­ет­ся мотив обез­ли­чи­ва­ния че­ло­ве­ка. Осо­бен­но за­мет­но это в по­ве­сти «Нос». И зна­чи­тель­ное лицо, важ­ней­ший пер­со­наж по­ве­сти «Ши­нель», ни разу в по­ве­сти почти не на­зван по имени. Обыч­но у ав­то­ра этот мотив при­ни­ма­ет ве­ще­ствен­ное во­пло­ще­ние, так, несколь­ко раз на про­тя­же­нии по­ве­сти, вспо­ми­на­ет­ся та­ба­кер­ка Пет­ро­ви­ча. «Это та­ба­кер­ка с порт­ре­том ка­ко­го-то ге­не­ра­ла, ка­ко­го имен­но, неиз­вест­но, по­то­му что место, где на­хо­ди­лось лицо, было про­ткну­то паль­цем потом было за­кле­е­но чет­ве­ро­уголь­ным лос­ку­точ­ком бу­маж­ки». Люди те­ря­ют лицо, но вещи, на­о­бо­рот, при­об­ре­та­ют его.

Когда Пет­ро­вич сшил новую ши­нель для Ака­кия, он по­про­сил героя при­ме­рить, осмот­рел со всех сто­рон. «Оста­ва­ясь на улице, долго ещё смот­рел из­да­ли на ши­нель и потом пошёл на­роч­но в сто­ро­ну, чтобы, обо­гнув­ши кри­вым пе­ре­ул­ком, за­бе­жать вновь на улицу и по­смот­реть ещё раз свою ши­нель с дру­гой сто­ро­ны, то есть прямо в лицо». Вещь ста­но­вит­ся сим­во­лом.

Фан­та­сти­ка и ре­аль­ность в по­ве­сти «Ши­нель»  

Го­во­ря о дан­ной теме, нужно вспом­нить эпи­лог по­ве­сти. В нем го­во­рит­ся, что Ака­кию суж­де­но шумно про­жить после своей смер­ти, в на­гра­ду за никем не при­ме­чен­ную про­жи­тую жизнь. И даль­ше непо­нят­но: чи­нов­ник видел при­зра­ка, но узнал в нем Ака­кия, а может быть, и нет. Есть толь­ко го­род­ские слухи. Обиды Ака­кия Ака­ки­е­ви­ча были ре­аль­ны, а его месть – это об­ласть слу­хов.

Так что же зна­чит фан­та­сти­ка в про­из­ве­де­нии о со­вре­мен­ной жизни, где, ка­за­лось бы, ей места нет? В по­ве­сти по­яв­ля­ет­ся при­зрак, сни­ма­ю­щий ши­не­ли с людей, в итоге до­брав­ший­ся и до ши­не­ли зна­чи­тель­но­го лица. Может по­ка­зать­ся, что Ака­кий ото­мщен, но после этого идет раз­го­вор об ином при­ви­де­нии, ко­то­рое видел бу­доч­ник и пошел за ним. 

Да и в фи­на­ле про­из­ве­де­ния вновь встре­ча­ет­ся при­зрак. «И точно, один ко­ло­мен­ский бу­доч­ник видел соб­ствен­ны­ми гла­за­ми, как по­ка­за­лось из-за од­но­го дома при­ви­де­ние; но, бу­дучи по при­ро­де своей несколь­ко бес­си­лен, так что один раз обык­но­вен­ный взрос­лый по­ро­се­нок, ки­нув­шись из ка­ко­го-то част­но­го дома, сшиб его с ног, к ве­ли­чай­ше­му смеху сто­яв­ших во­круг из­воз­чи­ков, с ко­то­рых он вы­тре­бо­вал за такую из­дев­ку по грошу на табак, – итак, бу­дучи бес­си­лен, он не по­смел оста­но­вить его, а так шел за ним в тем­но­те до тех пор, пока, на­ко­нец, при­ви­де­ние вдруг огля­ну­лось и, оста­но­вясь, спро­си­ло: “Тебе чего хо­чет­ся?” – и по­ка­за­ло такой кулак, ка­ко­го и у живых не най­дешь. Бу­доч­ник ска­зал: “Ни­че­го”, – да и по­во­ро­тил тот же час назад. При­ви­де­ние, од­на­ко, было уже го­раз­до выше ро­стом, но­си­ло пре­огром­ные усы и, на­пра­вив шаги, как ка­за­лось, к Обу­хо­ву мосту, скры­лось со­вер­шен­но в ноч­ной тем­но­те».

Есть много ва­ри­ан­тов тол­ко­ва­ния та­ко­го фи­на­ла. Одни счи­та­ют, что фан­та­сти­ка под­чер­ки­ва­ет невоз­мож­ность тор­же­ства добра и невоз­мож­ность от­мще­ния за стра­да­ния Ака­кия. А дру­гие видят в этом отказ Го­го­ля от вы­ра­же­ния сво­е­го мне­ния. Но так или иначе, перед нами то, что нужно на­зы­вать не фан­та­сти­че­ским, а фан­та­сти­кой. Таким об­ра­зом, сама дей­стви­тель­ность на­столь­ко фан­та­стич­на, что то, что нам ка­жет­ся неправ­до­по­доб­ным, на самом деле яв­ля­ет­ся более прав­до­по­доб­ным, чем дей­стви­тель­ность.

Ши­нель сде­ла­лась по­дру­гой Ака­кия, и его су­ще­ство­ва­ние стало пол­нее. Очень часто спо­рят об от­но­ше­нии Го­го­ля к сво­е­му герою. Одни го­во­рят, что дан­ная по­весть яв­ля­ет­ся пер­вым про­из­ве­де­ни­ем, где автор со­чув­ству­ет бед­но­му герою. Дру­гие же счи­та­ют, что автор про­яв­ля­ет по от­но­ше­нию к герою лишь иро­нию. Но дать од­но­знач­ный ответ нель­зя, в по­ве­сти можно встре­тить как нотки со­чув­ствия, так и непри­кры­тую иро­нию.

«Мед­ный всад­ник» Пуш­ки­на и «Ши­нель»

В ис­то­рии ли­те­ра­ту­ры часто встре­ча­ет­ся вы­ра­же­ние «пе­тер­бург­ский текст». Этим сло­во­со­че­та­ни­ем обыч­но на­зы­ва­ют со­во­куп­ность про­из­ве­де­ний, где глав­ным ге­ро­ем вы­сту­па­ет Пе­тер­бург. Важно от­ме­тить, что город в таких про­из­ве­де­ни­ях яв­ля­ет­ся не про­сто ме­стом дей­ствия.

Пер­вым про­из­ве­де­ни­ем, ко­то­рое об­ра­зо­ва­ло пе­тер­бург­ский текст, был «Мед­ный всад­ник» Пуш­ки­на. Между «Мед­ным всад­ни­ком « и «Ши­не­лью» Го­го­ля за­ме­че­но мно­же­ство сходств. На­при­мер, глав­ный герой яв­ля­ет­ся «ма­лень­ким че­ло­ве­ком», чи­нов­ни­ком, ко­то­рый живет в ма­лень­кой ка­мор­ке, и даже ши­нель упо­ми­на­ет­ся Пуш­ки­ным в «Мед­ном всад­ни­ке». Не слу­чай­но в «Ши­не­ли» Го­голь упо­ми­на­ет анек­дот про ко­мен­дан­та, ко­то­ро­му со­об­ща­ют, что у ло­ша­ди Фаль­ко­не­та (Мед­но­го всад­ни­ка) под­руб­лен хвост. Оба ав­то­ра го­во­рят о про­ти­во­ре­чии между меч­той и дей­стви­тель­но­стью. Также они на­зы­ва­ют своих ге­ро­ев бед­ны­ми, имея в виду не толь­ко ма­те­ри­аль­ное, но и ду­хов­ное со­сто­я­ние.

В обоих про­из­ве­де­ни­ях про­ис­хо­дит несчаст­ный слу­чай. Не слу­чай­но у Пуш­ки­на на­вод­не­ние срав­ни­ва­ет­ся с во­ра­ми. И там и там встре­ча­ет­ся бунт сми­рен­но­го героя.

Также в обоих про­из­ве­де­ни­ях идет речь о кон­флик­те между ге­ро­ем и го­су­дар­ством и вме­ша­тель­ством в него сти­хии. Но у Пуш­ки­на эти три сто­ро­ны кон­флик­та со­хра­ня­ют свою зна­чи­тель­ность. Сти­хию пред­став­ля­ет под­черк­ну­то живая Нева, сим­во­лом го­су­дар­ства яв­ля­ет­ся па­мят­ник Петру, а герой – пред­ста­ви­тель дво­рян­ско­го со­сло­вия, хоть и обед­нев­ше­го. У Го­го­ля сти­хия – холод, го­су­дар­ство пред­став­ля­ет зна­чи­тель­ное лицо, ни­чтож­ный и незна­чи­тель­ный че­ло­век, а сам герой, по срав­не­нию с пуш­кин­ским Ев­ге­ни­ем, необы­чай­но сни­жен. Ев­ге­ний меч­та­ет о семье, а Ака­кий меч­та­ет о ши­не­ли. \\

Пер­со­наж, со­здан­ный Го­го­лем, не яв­ля­ет­ся нов­ше­ством, рань­ше у пи­са­те­лей-ро­ман­ти­ков была тра­ди­ция опи­сы­вать героя, ка­зав­ше­го­ся всем окру­жа­ю­щим безум­ным, не за­ме­ча­ю­ще­го ни­че­го во­круг. Но Го­голь все-та­ки внес свои кор­рек­ти­вы в этот образ. Он сумел сде­лать так, чтобы чи­та­тель отож­деств­лял себя с до­ста­точ­но глу­пым ге­ро­ем, с ко­то­рым никто не хотел бы иметь что-то общее.

Уже было ска­за­но, что неко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли видят в герое Го­го­ля несколь­ко иро­нич­но по­ка­зан­ное житие свя­то­го. Одним из при­зна­ков срав­не­ния жизни Ака­кия со свя­тым в первую оче­редь яв­ля­ет­ся выбор имени. Во-вто­рых, знак пред­на­зна­че­ния, а также  му­че­ни­че­ская смерть, ну и, ко­неч­но же, чу­де­са после смер­ти. Вот эти черты ха­рак­тер­ны и для жизни свя­то­го, и для героя по­че­сти «Ши­нель».

Вопросы к конспектам