Жанровые особенности и идейный смысл «Путешествия…»

 1. Понятие «жанр»

Неспро­ста раз­го­вор о любом тек­сте, филь­ме, те­ат­раль­ной по­ста­нов­ке на­чи­на­ет­ся с его на­зва­ния и опре­де­ле­ния жанра. За­ча­стую, но не все­гда, опре­де­ле­ние жанра того или иного тво­ре­ния по­ме­ща­ют на об­лож­ке или ти­туль­ной стра­ни­це книги (по­весть, поэма, роман, со­бра­ние сти­хо­тво­ре­ний и т.д.), на афише спек­так­ля или в ре­кла­ме филь­ма (ко­ме­дия, тра­ге­дия, драма и т.д.). От того, при­сут­ству­ет опре­де­ле­ние жанра на об­лож­ке или нет, во мно­гом за­ви­сит даль­ней­шее вос­при­я­тие чи­та­те­лем и зри­те­лем про­из­ве­де­ния, а также то, на­сколь­ко он пой­мёт и по­чув­ству­ет его.

В рус­ский язык по­ня­тие «жанр» при­шло в XIX веке из фран­цуз­ско­го вме­сте с по­ня­ти­ем «бел­ле­три­сти­ка» или же, как это тогда на­зы­ва­лось, «изящ­ная сло­вес­ность». В бук­валь­ном пе­ре­во­де с фран­цуз­ско­го языка, где genre «жанр» озна­ча­ет род, вид. И от того, как ад­ре­сат вос­при­ни­ма­ет этот род или вид, за­ви­сит то, на­сколь­ко он готов по­нять и по­чув­ство­вать за­мы­сел ав­то­ра, то, что он сам в ко­неч­ном итоге хотел бы по­лу­чить от этого про­из­ве­де­ния.  

Жанр – это самая общая ха­рак­те­ри­сти­ка, самое общее опре­де­ле­ние формы, ко­то­рое, при­ме­ни­тель­но к ли­те­ра­тур­но­му про­из­ве­де­нию, поз­во­ля­ет чи­та­те­лю от­ве­тить на во­прос «Что это такое?». Когда зри­тель или чи­та­тель пу­та­ет жанр – это ведёт к непо­ни­ма­нию тек­ста.

Очень часто по­ня­тие жанра вклю­ча­ет­ся в на­зва­ние. Это хо­ро­шо про­смат­ри­ва­ет­ся в сред­не­ве­ко­вой ли­те­ра­ту­ре: «Слово о полку Иго­ре­ве» («слово» – это опре­де­ле­ние жанра); «Житие про­то­по­па Ав­ва­ку­ма» («житие» – это опре­де­ле­ние жанра); «По­уче­ние Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха» («по­уче­ние» – это жан­ро­вое опре­де­ле­ние). И когда в руки по­па­да­ет «Пу­те­ше­ствие из Пе­тер­бур­га в Моск­ву» Ра­ди­ще­ва, пер­вое слово «пу­те­ше­ствие» и даёт чи­та­те­лю ключ к по­ни­ма­нию тек­ста, даёт ему опре­де­ле­ние жанра. Жанр «пу­те­ше­ствие» из­на­чаль­но опре­де­лён­ным об­ра­зом на­стра­и­ва­ет чи­та­те­ля на вос­при­я­тие этого тек­ста.

Как «ра­бо­та­ет» опре­де­ле­ние жанра

Людям свой­ствен­но де­лить­ся сво­и­ми впе­чат­ле­ни­я­ми о про­чи­тан­ных кни­гах и уви­ден­ных ими филь­мах. Те же, кто с про­из­ве­де­ни­я­ми ещё не зна­ком, за­да­ют людям, ко­то­рые уже успе­ли по­зна­ко­мить­ся с кни­гой или филь­мом, как пра­ви­ло, два во­про­са: «Что это такое?» и «По­нра­ви­лось или нет?».

Чаще всего ответ на пер­вый  во­прос и яв­ля­ет­ся опре­де­ле­ни­ем жанра. В по­все­днев­ном об­ще­нии,  ха­рак­те­ри­зуя фильм как ко­ме­дию, бо­е­вик, ме­ло­дра­му или же, как мыль­ную оперу, люди на под­со­зна­тель­ном уровне дают ему жан­ро­вое опре­де­ле­ние.

Ино­гда два во­про­са объ­еди­ня­ют­ся в один. «Ну, как?» – спра­ши­ва­ют друг у друга, вы­шед­шие из те­ат­ра или ки­но­те­ат­ра зри­те­ли. Эмо­ци­о­наль­ная оцен­ка, опре­де­ле­ние уви­ден­но­го могут быть до­ста­точ­но экс­прес­сив­ны­ми и жёст­ки­ми. Кто-то ска­жет «жесть» – это свое­об­раз­ное  опре­де­ле­ние, когда че­ло­век стал­ки­ва­ет­ся с про­из­ве­де­ни­ем острой драмы. Кто-то оха­рак­те­ри­зу­ет фильм вы­ра­же­ни­ем «при­коль­но» – со­вер­шен­но оче­вид­но, что в дан­ном слу­чае речь идёт о ко­ми­че­ском про­из­ве­де­нии.

Ко­неч­но же, со­вре­мен­ни­ки Ра­ди­ще­ва, жив­шие в XVIII веке, при оцен­ке про­из­ве­де­ний ис­поль­зо­ва­ли иные слова, но, в сущ­но­сти, от жан­ро­во­го опре­де­ле­ния и от оцен­ки эмо­ци­о­наль­ной (две сто­ро­ны одной ме­да­ли) ни­ко­му пока ещё не уда­ва­лось уйти.

Непра­виль­ное опре­де­ле­ние, непра­виль­ная оцен­ка про­из­ве­де­ния может при­ве­сти к его непра­виль­ной трак­тов­ке. Яркий тому при­мер – пер­вая по­ста­нов­ка Че­хов­ской «Чайки», ко­то­рая про­ва­ли­лась из-за невер­но­го опре­де­ле­ния зри­те­ля­ми жанра. Пуб­ли­ка была на­стро­е­на на ко­ме­дию, по­сколь­ку это пред­став­ле­ние яв­ля­лось бе­не­фи­сом ко­ми­че­ской ак­три­сы, а уви­де­ли нечто дру­гое, непо­хо­жее на ко­ме­дию. 

Как видим, жанр – это очень важ­ное по­ня­тие. В сущ­но­сти, можно ска­зать, что жанр – это во­ро­та, сквозь ко­то­рые про­ез­жа­ет в че­ло­ве­че­ское со­зна­ние то или иное про­из­ве­де­ние ли­те­ра­ту­ры или ис­кус­ства; или же одёж­ка, по ко­то­рой встре­ча­ют что-то новое.

 2. Произведения, написанные в жанре путешествия; видение этого жанра Радищевым и другими авторами XVIII века

Жанр «пу­те­ше­ствие» со­вер­шен­но уни­каль­ный и осо­бый жанр, ко­то­рый воз­ник в ли­те­ра­ту­ре до­ста­точ­но позд­но. Он по­явил­ся тогда, когда осед­лая жизнь людей, не свя­зан­ная ни с ка­ки­ми пе­ре­ме­ще­ни­я­ми даль­ше сво­е­го села, сво­е­го го­ро­да, сво­е­го кня­же­ства, из­ме­ни­лась. Эта была эпоха гео­гра­фи­че­ских от­кры­тий новых ма­те­ри­ков и кон­ти­нен­тов, на­ча­лись пла­ва­ния в дру­гие стра­ны. И пер­вое впе­чат­ле­ние от про­ис­хо­дя­ще­го на толь­ко что от­кры­тых зем­лях и было пред­ме­том изоб­ра­же­ния в пу­те­ше­стви­ях. Ав­то­ры рас­ска­зы­ва­ли о том, что уви­де­ли.  Ино­гда это были со­вер­шен­но ска­зоч­ные опи­са­ния. В связи с тем, что не все­гда, вы­са­див­шись с ко­раб­ля, людям уда­ва­лось уви­деть  то, что на самом деле там про­ис­хо­ди­ло, они про­сто-на­про­сто вы­ду­мы­ва­ли свои соб­ствен­ные мифы или же рас­ска­зы­ва­ли из­вест­ные мифы, пе­ре­но­ся их на тер­ри­то­рии толь­ко что от­кры­тых кон­ти­нен­тов или за­во­ё­ван­ных стран.

Позже, когда была осво­е­на Аме­ри­ка, когда были про­ло­же­ны новые мор­ские пути в Индию, когда от­кры­лись новые стра­ны, жанр пу­те­ше­ствий пе­ре­стал но­сить чисто ин­фор­ма­тив­ный ха­рак­тер. Он стал ещё и за­ни­ма­тель­ным. И ко вре­ме­ни, когда по­яви­лось «Пу­те­ше­ствие из Пе­тер­бур­га в Моск­ву», пу­те­ше­ствие для рус­ских людей при­об­ре­ло со­вер­шен­но осо­бое зна­че­ние. Дело в том, что за­гра­нич­ные по­езд­ки до конца XVII века для боль­шин­ства рос­си­ян были прак­ти­че­ски невоз­мож­ны, и су­дить о да­лё­ких стра­нах они могли толь­ко по впе­чат­ле­ни­ям людей, там по­бы­вав­ших. В боль­шин­стве своём – это были спо­соб­ные рус­ские люди, ко­то­рых Пётр, про­ру­бив­ший окно в Ев­ро­пу, от­прав­лял в Гер­ма­нию, Гол­лан­дию, Ан­глию, Фран­цию для обу­че­ния. Имен­но их впе­чат­ле­ния от уви­ден­но­го и стали пред­ме­том изоб­ра­же­ния ли­те­ра­ту­ры. Неуди­ви­тель­но, что пер­вые рас­ска­зы об уви­ден­ном за гра­ни­цей поль­зо­ва­лись чрез­вы­чай­ным успе­хом.    

Ра­ди­щев, в своё время по­бы­вав­ший за гра­ни­цей (он учил­ся в Гер­ма­нии в Лейп­циг­ском уни­вер­си­те­те), ко­неч­но же, пре­крас­но по­ни­мал, что такое пу­те­ше­ствие в его клас­си­че­ском виде. Но своё «Пу­те­ше­ствие…» он сде­лал со­всем иным. Это было пу­те­ше­ствие, в ко­то­ром каж­дый эпи­зод со­дер­жал не толь­ко на­блю­де­ния, но и впе­чат­ле­ния ав­то­ра (на­блю­де­ние – это то, что видит пи­са­тель, впе­чат­ле­ние – это то, что он чув­ству­ет при этом). И каж­дое на­блю­де­ние, и каж­дое впе­чат­ле­ние Ра­ди­ще­ва, в сущ­но­сти, яв­ля­лось для него толь­ко по­во­дом по­го­во­рить о себе, по­во­дом для того, чтобы рас­ска­зать, как про­ис­хо­дя­щее внут­ри него дей­ствие в даль­ней­шем ме­ня­ет его жизнь и де­ла­ет из него но­во­го че­ло­ве­ка.

По сути, Ра­ди­щев рас­ска­зы­ва­ет не о том, что он видел, а о том, что он чув­ству­ет, о том, как он пы­та­ет­ся осо­знать свои чув­ства, уви­деть себя со сто­ро­ны, и пред­ста­вить себе как эти чув­ства, ис­пы­ты­ва­е­мые им в мо­мент, когда он о них го­во­рит, из­ме­нят его бу­ду­щую жизнь. Эту по­сле­до­ва­тель­ность мыс­лей впору на­звать са­мо­вос­пи­та­ни­ем. Со­от­вет­ствен­но и весь роман, ко­то­рый со­дер­жит­ся внут­ри этой книги пу­те­ше­ствий, можно на­звать ро­ма­ном са­мо­вос­пи­та­ния.

Рис. 1. Жанр и ком­по­зи­ция «Пу­те­ше­ствия из Пе­тер­бур­га в Моск­ву»

 3. «Путешествие из Петербурга в Москву» как роман самовоспитания; сюжетная линия произведения; рефлексия главного героя

Рис. 2. Об­лож­ка книги «Пу­те­ше­ствие из Пе­тер­бур­га в Моск­ву»

Опре­де­ле­ние жанра в на­зва­нии: тра­ди­ция и пра­ви­ло

Го­во­ря о жанре Ра­ди­щев­ско­го «Пу­те­ше­ствия из Пе­тер­бур­га в Моск­ву», сле­ду­ет пом­нить, что речь идёт о тек­сте, на­пи­сан­ном в самом конце XVIII века, когда ка­но­ны клас­си­циз­ма ру­шат­ся, чи­сто­та жанра (чёт­кость жан­ро­во­го опре­де­ле­ния) те­ря­ет­ся. Ис­кус­ство бу­ду­ще­го XIX  века – это было ис­кус­ство, ко­то­рое пе­ре­ста­ло быть нор­ма­тив­ным. Это было ис­кус­ство и это была ли­те­ра­ту­ра, в ко­то­рых жан­ро­вые опре­де­ле­ния ме­ня­лись. Более того, ав­то­ры со­зда­ва­ли тек­сты, на­зва­ния ко­то­рых ста­но­ви­лись но­вы­ми жан­ро­вы­ми опре­де­ле­ни­я­ми.  И во­про­сы: «Что это такое?», «На что это по­хо­же?» – в со­зна­нии зри­те­лей того вре­ме­ни яв­ля­лись не опре­де­ле­ни­ем  жанра, а на­зва­ни­ем преды­ду­ще­го ли­те­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния, на ко­то­рое новое про­из­ве­де­ние было ори­ен­ти­ро­ва­но. Так, опре­де­ле­ни­я­ми жанра стали мно­гие тек­сты.

Каж­дое новое про­из­ве­де­ние новой ли­те­ра­ту­ры на ру­бе­же XVIII-XIX веков при­об­ре­та­ет свой­ство но­во­го жанра. Каж­дый новый круп­ный ли­те­ра­тур­ный па­мят­ник, ко­то­рый воз­ни­ка­ет в эту эпоху, несёт на себе от­пе­чат­ки со­вер­шен­но новых жан­ро­вых осо­бен­но­стей. В сущ­но­сти, ли­те­ра­ту­ра не про­хо­дит в те во­ро­та, ко­то­рые ста­ви­ли ста­рые жанры. Ли­те­ра­тур­ное про­из­ве­де­ние раз­дви­га­ет рамки жан­ров, раз­дви­га­ет эти во­ро­та, и вме­сте с этим рас­ши­ря­ет­ся и за­но­во фор­ми­ру­ет­ся чи­та­тель­ское вос­при­я­тие.  В зна­чи­тель­ной сте­пе­ни имен­но по­это­му на ру­бе­же XVIII- XIX веков пи­са­те­ли ста­но­вят­ся вла­сти­те­ля­ми думы. Они не про­сто рас­ска­зы­ва­ют о том, что  ду­ма­ют, они не про­сто по­ка­зы­ва­ют, как они ду­ма­ют, они ещё и пред­ла­га­ют спо­соб мысли, спо­соб вос­при­я­тия и осво­е­ния мира, ко­то­рый был до тех пор неве­дан.

Так, Ра­ди­щев од­но­вре­мен­но с Ка­рам­зи­ным со­зда­ют аб­со­лют­но новое, невоз­мож­ное для преды­ду­щей эпохи яв­ле­ние – это со­еди­не­ние днев­ни­ка и пу­те­ше­ствия. Ка­рам­зин пишет «Пись­ма рус­ско­го пу­те­ше­ствен­ни­ка» в тот самый год, когда Ра­ди­щев со­зда­ёт «Пу­те­ше­ствие из Пе­тер­бур­га в Моск­ву».  Оба они ори­ен­ти­ру­ют­ся на «Сен­ти­мен­таль­ное пу­те­ше­ствие…» Ло­рен­са Стер­на и оба этот ис­точ­ник по-раз­но­му вос­при­ни­ма­ют, пред­ла­гая со­вер­шен­но раз­ные спо­со­бы мысли, спо­со­бы вос­при­я­тия и рас­ска­за о про­ис­хо­дя­щем.

Сю­жет­ную линию «Пу­те­ше­ствия из Пе­тер­бур­га в Моск­ву» можно отож­де­ствить с шаш­лыч­ным шам­пу­ром, на ко­то­рый на­ни­зы­ва­ют­ся куски раз­ных про­дук­тов, между собой никак не свя­зан­ных. Каж­дый из этих фраг­мен­тов, каж­дый из этих ку­соч­ков, ко­то­рый на­ни­зы­ва­ет­ся на общий стер­жень по­вест­во­ва­ния, су­ще­ству­ет сам по себе.

Рис. 3. Ил­лю­стра­ция к книге «Пу­те­ше­ствие из Пе­тер­бур­га в Моск­ву»: «В неде­ле-то, барин, шесть дней…» Са­мо­хва­лов А.Н. (1949)

То, что про­ис­хо­дит с ге­ро­ем Ра­ди­щев­ско­го «Пу­те­ше­ствия…», можно оха­рак­те­ри­зо­вать как ре­флек­сия ((от лат. reflexio — об­ра­ще­ние назад) — вся­кое раз­мыш­ле­ние че­ло­ве­ка, на­прав­лен­ное на ана­лиз са­мо­го себя (са­мо­ана­лиз): соб­ствен­ных со­сто­я­ний, своих по­ступ­ков и про­шед­ших со­бы­тий). Так вот, са­мо­на­блю­де­ние, са­мо­ана­лиз, спо­соб­ность ви­деть себя со сто­ро­ны и от­де­лять свои мысли от своих чувств – это пер­вое, что бро­са­ет­ся в глаза при про­чте­нии «Пу­те­ше­ствия из Пе­тер­бур­га в Моск­ву». Это одно из явных про­яв­ле­ний сен­ти­мен­та­лиз­ма, т.е. на­прав­ле­ния в ли­те­ра­ту­ре, ко­то­рое пре­вы­ше всего ста­вит пе­ре­жи­ва­ния и чув­ства че­ло­ве­ка.

 4. Радищев – родоначальник литературного направления импрессионизм и жанра «дневник» в русской литературе

Impression – за­им­ство­ван­ное фран­цуз­ское слово, озна­ча­ю­щее впе­чат­ле­ние, как нель­зя лучше ха­рак­те­ри­зу­ет сен­ти­мен­та­лизм. Ори­ен­та­ция на впе­чат­ле­ния, за­ло­жен­ная сен­ти­мен­та­лиз­мом в XVIII веке, про­дол­жа­ет ак­тив­но про­сле­жи­вать­ся в ли­те­ра­ту­ре XIX-XXI веков и яв­ля­ет­ся одним из ос­но­во­по­лож­ни­ков им­прес­си­о­низ­ма. Это целое на­прав­ле­ние в со­вре­мен­ном ис­кус­стве, ос­но­ван­ное не на фо­то­гра­фи­че­ском вос­про­из­ве­де­нии прав­ди­вой кар­ти­ны жизни (неваж­но, будь то сред­ством жи­во­пи­си, сред­ства­ми ли­те­ра­ту­ры или сред­ства­ми ки­не­ма­то­гра­фии), а на вос­про­из­ве­де­нии впе­чат­ле­ния и ощу­ще­ния, по­лу­чен­но­го от уви­ден­но­го. Таким об­ра­зом, можно за­клю­чить, что А.Н. Ра­ди­щев – ро­до­на­чаль­ник не толь­ко рус­ско­го сен­ти­мен­та­лиз­ма, но и в зна­чи­тель­ной мере того, сей­час при­ня­то на­зы­вать им­прес­си­о­низ­мом.

Всё то, что про­ис­хо­дит в «Пу­те­ше­ствии из Пе­тер­бур­га в Моск­ву» – это повод для опи­са­ния про­ис­хо­дя­ще­го в душе пу­те­ше­ствен­ни­ка, в душе пи­са­те­ля. Ра­ди­щев не от­де­ля­ет себя от героя. Он сам дей­ству­ю­щее лицо сво­е­го пу­те­ше­ствия. И в этом смыс­ле его «Пу­те­ше­ствие…» не толь­ко клас­си­че­ский жанр пу­те­ше­ствия, не толь­ко при­выч­ное для людей его вре­ме­ни по­вест­во­ва­ние, но ещё и днев­ник. В зна­чи­тель­ной сте­пе­ни Ра­ди­щев ока­зы­ва­ет­ся ро­до­на­чаль­ни­ком жанра эпи­сто­ляр­ных писем в форме пи­сем-по­сла­ний, ко­то­рые мало чем от­ли­ча­ют­ся от днев­ни­ка. Пуб­ли­ка­ция днев­ни­ков, пуб­ли­ка­ция за­пи­сей, рас­ска­зы­ва­ю­щих о лич­ной жизни че­ло­ве­ка и его пе­ре­жи­ва­ни­ях – вещь необыч­ная для ли­те­ра­ту­ры XVII века. Про­то­поп Ав­ва­кум сго­рел в срубе, в сущ­но­сти, за то, что по­пы­тал­ся это сде­лать. До Ра­ди­ще­ва никто из рус­ских пи­са­те­лей не делал днев­ник пред­ме­том пуб­лич­но­го обо­зре­ния и об­суж­де­ния.

Рис. 4.  Ил­лю­стра­ция к книге «Пу­те­ше­ствие из Пе­тер­бур­га в Моск­ву»: «На­сту­пил день и час про­да­жи» Са­мо­хва­лов А.Н. (1949)

Осо­бое вни­ма­ние сле­ду­ет уде­лить тому, как Ра­ди­щев на­ни­зы­ва­ет на свой «шам­пур» фраг­мен­ты тек­ста. Даже в ко­рот­ких пер­вых гла­вах, даже в их фраг­мен­тах про­сле­жи­ва­ет­ся всё самое важ­ное для вос­при­я­тия всей книги. Каж­дый эпи­зод, каж­дое со­бы­тие, каж­дое на­блю­де­ние и впе­чат­ле­ние, о ко­то­ром го­во­рит Ра­ди­щев, даёт пред­став­ле­ние о том, как ме­ня­ет­ся автор, он же герой, пу­те­ше­ствен­ник от од­но­го фраг­мен­та к дру­го­му и от одной главы к дру­гой.

В сущ­но­сти, в «Пу­те­ше­ствии из Пе­тер­бур­га в Моск­ву» Ра­ди­щев не пре­одо­ле­ва­ет пре­пят­ствия в про­стран­стве, он пре­одо­ле­ва­ет пре­пят­ствия внут­ри себя. Не про­стран­ство гео­гра­фи­че­ское при­сут­ству­ет в ро­мане – в ро­мане при­сут­ству­ет про­стран­ство души от­дель­но­го че­ло­ве­ка.  

Едва вы­ехав из Пе­тер­бур­га, глав­ный герой Ра­ди­ще­ва стал­ки­ва­ет­ся со смот­ри­те­лем поч­то­вой  стан­ции, ко­то­рый от­ка­зы­ва­ет­ся дать ему ло­ша­дей. Три­жды пы­та­ет­ся Ра­ди­щев раз­бу­дить этого че­ло­ве­ка и три­жды по­лу­ча­ет отказ. В то время, когда стан­ци­он­ный смот­ри­тель, на­зван­ный ко­мис­са­ром в этой главе, с гне­вом ло­жит­ся спать, Ра­ди­щев с гор­до­стью пишет о том, как он усми­ря­ет свой гнев. Глав­ный герой ре­ша­ет про­бле­му с по­мо­щью 20 мед­ных ко­пе­ек, ко­то­рые даёт на водку го­род­ско­му по­воз­чи­ку, чтобы ему по­ско­рее за­пряг­ли ло­ша­дей, не при­ме­няя фи­зи­че­скую силу в от­но­ше­нии ко­мис­са­ра (не смот­ря на то, что по­след­нее раз­ви­тие со­бы­тий было в нра­вах той эпохи). Ра­ди­щев горд, что он пе­ре­бо­рол, пре­одо­лел в себе же­ла­ние из­бить «него­дяя», он гор­дит­ся тем, что обуз­дал свой гнев.

Сле­ду­ю­щий фраг­мент – песнь ям­щи­ка, ко­то­рая вы­зы­ва­ет у Ра­ди­щев­ско­го героя мысли, со­вер­шен­но несвяз­ные ни с самой пес­ней, ни с теми сло­ва­ми, ко­то­рые поёт ямщик на об­луч­ке, когда везёт пу­те­ше­ствен­ни­ка. Ра­ди­щев ду­ма­ет о бес­смыс­лен­но­сти жизни, о том, что смерть есть из­бав­ле­ние от бес­смыс­лен­но­го су­ще­ство­ва­ния. Не очень внят­но, не очень по­сле­до­ва­тель­но, сбив­чи­во, как-то пу­тан­но он рас­суж­да­ет на тему, ко­то­рая потом для да­лё­ких по­том­ков Ра­ди­ще­ва, ко­то­рые более чем через два века чи­та­ют этот текст, даёт ка­кую-то под­сказ­ку, ка­кую-то воз­мож­ность раз­га­дать за­гад­ку тра­ги­че­ско­го фи­на­ла жизни Ра­ди­ще­ва.

В самом на­ча­ле пу­те­ше­ствия Ра­ди­щев рас­суж­да­ет о жизни и смер­ти, и скло­ня­ет­ся к мысли о том, что са­мо­убий­ство есть вполне за­кон­ный по­сту­пок че­ло­ве­ка, ответ Богу на вызов. Если Бог сде­лал жизнь че­ло­ве­ка бес­смыс­лен­ной, то че­ло­век впра­ве от­ка­зать­ся от этой жизни. Может быть, в этом и есть под­сказ­ка, ко­то­рая по­мо­жет раз­га­дать тра­ги­че­ский финал жизни Ра­ди­ще­ва. По­кон­чил Ра­ди­щев с собой или неча­ян­но выпил «цар­скую водку» (т.е. кон­цен­три­ро­ван­ный рас­твор сер­ной кис­ло­ты) – ответ на этот во­прос не дадут ни­ка­кие ис­сле­до­ва­ния, ни­ка­кие до­ку­мен­ты той эпохи. Ответ на этот во­прос может под­ска­зать нам толь­ко сам Ра­ди­щев.

 5. «Путешествие из Петербурга в Москву» как предпосылка современной Интернет-литературы (блогов и путешествий)

Ра­ди­щев, в своём роде, ока­зал­ся одним из тех, кто от­крыл про­стор для со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ры. Речь идёт о но­вей­шей ли­те­ра­ту­ре, ко­то­рая су­ще­ству­ет не толь­ко в бу­маж­ном виде, но и в элек­трон­ном виде в сетях Ин­тер­не­та. Бла­го­да­ря тому, что у людей в по­след­ние два де­ся­ти­ле­тия на­ко­нец-то по­яви­лась воз­мож­ность прак­ти­че­ски без пре­град вы­ез­жать за гра­ни­цу, а с по­мо­щью Ин­тер­нет-ре­сур­сов без пре­град де­лить­ся сво­и­ми впе­чат­ле­ни­я­ми от уви­ден­но­го, тут же раз­ме­щая фото или видео, жанр пу­те­ше­ствия на се­го­дняш­ний день яв­ля­ет­ся самым рас­про­стра­нён­ны­ми жан­ром в Ин­тер­не­те. Но, по сути своей, это те же самые Ра­ди­щев­ские пу­те­ше­ствия. Дру­гим, не менее по­пу­ляр­ным жан­ром, встре­ча­ю­щим­ся сплошь и рядом в Ин­тер­не­те, яв­ля­ет­ся жанр днев­ни­ка, более из­вест­ный в сетях как блог. С этой по­зи­ции, о «Пу­те­ше­ствии из Пе­тер­бур­га в Моск­ву» можно го­во­рить как об одном из ис­точ­ни­ков со­вре­мен­ней­шей ли­те­ра­ту­ры и в бу­маж­ном, и в элек­трон­ном виде, той ли­те­ра­ту­ры, ко­то­рая со­став­ля­ет для че­ло­ве­че­ства ре­аль­ное про­стран­ство его куль­тур­ной жизни

Вопросы к конспектам