Просвещение. А.Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» как явление литературной и общественной жизни
1. Эпоха Просвещения в России
Что же такое просвещение? Это слово, которое применимо ко всей литературе XVIII века, употребляется довольно часто. Дело в том, что на рубеже XVII-XVIII веков Россия была страной в высшей степени непросвещённой. Это была страна, в которой не существовало всеобщей системы образования – была только церковная система образования, связанная с деятельностью церкви, и практически отсутствовала научная деятельность, а промышленное производство находилось только в самом зачаточном состоянии.
В эпоху Петра I страна сделала грандиозный скачок. В период с начала XVIII века и до 1725 года (конец царствования Петра I) Россия, в значительной степени, стала вровень со многими другими передовыми странами Европы. И вместе с этим движением России к Европе в стране началась эпоха Просвещения.
Есть символика света, которая в христианском мире означает стремление к добру и знанию. В сущности, по христианским представлениям, знание – это и есть добро. Свет – это символ добра и знания, которое несёт в себе стремление людей к познанию нового, к удовлетворению потребности в новых знаниях. В какой-то момент Просвещение начинает противоречить религиозным догматам. И именно в то время, о котором идёт речь, расхождение церковных представлений о Просвещении и светских, научных представлений, становится особенно острым и ощутимым. Свет, по воле Петра I шедший в Россию из Европы, оказался во многом неприемлемым для тех церковных религиозных установлений, которые существовали в стране.
Когда мы говорим о Радищеве, как о просветителе, то это слово употребляется уже в другом, новом смысле. Просветительство Радищева было светским, никак не связанным с религиозными представлениями.
2. Просветительство в русской литературе: М.В. Ломоносов и А.Н. Радищев
Первым русским просветителем, по-видимому, был Ломоносов. Не случайно Радищев именно Ломоносову посвящает значительную часть своей книги. «Слово о Ломоносове» становится одной из глав «Путешествия из Петербурга в Москву». И славословие, которое произносит Радищев, имеет особое для него значение. Но всё-таки ещё и Ломоносов вынужден был писать о пользе книг церковных: отчасти для того, чтобы всё-таки ладить с церковью, отчасти потому, что он был человеком своего времени. И мысли, связанные с религиозными догматами, а иногда и противостоящие религиозным догматам в научных представлениях, его не оставляли: мысль о происхождении человека, мысль о том, как божественный промысел уживается с законами природы.
Рис. 1. Ломоносов М.В.
3. Издательская деятельность Радищева: «Житие Ф.В. Ушакова» и «Путешествие из Петербурга в Москву»
Радищев – это человек уже следующего поколения, для которого религиозные представления уходят на второй план и не так существенны. Его занимает то, что сейчас принято называть чувствами, то, что сейчас подразумевают под внутренним миром человека. И это, надо сказать, происходило впервые в русской литературе. Поэтому Радищева в равной степени смело можно называть и просветителем, и сентименталистом. Радищев был первым из русских писателей, который обратился ко внутреннему миру человека. Биографическая история Радищева не так и сложна, да гораздо важнее неё та история, которая связана с его книгой и тем результатом, к которому привело появление этой книги (и в жизни Радищева, и, в значительной степени, в жизни всей страны). Это был первый случай, когда появление книги повлияло не только на судьбу её автора, но и на будущее всей страны.
Сумароков
Говоря о писателях конца XVIII века, нельзя не упомянуть имя Александра Петровича Сумарокова – автора и общественного деятеля, который в значительной степени повлиял на Державина, на Радищева, на Фонвизина, да и на Пушкина. Сумароков оказался первым русским драматургом, автором пьес, которые видели на сцене писатели конца XVIII-начала XIX века. Более того, он был ещё и общественным деятелем, он был директором Императорского театра. Благодаря тому, что делал Сумароков, авторы литературных произведений XIX века (произведений, в значительной степени важных для нас и сегодня) смогли сделать то, что они сделали.
Дело в том, что Державин, Радищев, Фонвизин зачастую ориентировались на то, что происходило в конце XVIII века на сценах Императорских театров. В свою очередь, Императорский театр был местом обязательного присутствия всего высшего слоя дворянской интеллигенции, жившей в Москве и Петербурге. Посещение театра было непременной обязанностью каждого дворянина. Что касается придворных (тех, кто служил при дворе), то посещение театра прямо и директивно, в приказном порядке вменялось им в обязанность. Что же касается тех людей, которые не служили, – они испытывали естественную потребность в посещении театра.
Не только книги, которые стояли на полках; не только те книги, которые присылали из Европы; не только те книги, которыми обменивались современники, очень часто переписывая их от руки (как это было с «Путешествием из Петербурга в Москву», когда оно было запрещено в печати) – не только всё то, что можно было прочитать, но и то, что можно было увидеть на сцене – служило источником для будущей литературы. Поэтому забывать имя Сумарокова не следует. А чтобы познакомиться с короткой справкой о его жизни и творчестве – достаточно пройти по ссылке, указанной в конце данного урока.
4. Аналогия «Путешествия…» Радищева с «Сентиментальным путешествием…» Стерна и «Хожением за три моря» Никитина
В 1790 году, воспользовавшись указом Екатерины о возможности создания частных типографий, Радищев начал свою издательскую деятельность. Годом ранее он издал «Житие Фёдора Васильевича Ушакова», своего друга. Нарушая церковные каноны, вразрез протопопу Аввакуму, который написал еретическое в своей основе собственное житие, Радищев написал книгу воспоминаний о своём друге и сам издал её в своей типографии. Годом позже Радищев издаёт «Путешествие из Петербурга в Москву», которое воспринимается современниками в одном ряду с «Сентиментальным путешествием по Франции и Италии» Лоренса Стерна.
Сходство названий совсем неслучайно. Сходство конструкции (построение книги) только подчёркивает тот факт, что Радищев следует образцу. Жанр путешествия – распространённый жанр европейской литературы в эпоху географических открытий. Рассказывая о своих путешествиях в другие страны, авторы делились с современниками своими впечатлениями. Но, в отличие от Афанасия Никитина, который в своём «Хожении за три моря» рассказывает об увиденных чудесах в других странах, Радищев рассказывает совсем о другом. Он рассказывает о своих переживаниях; он рассказывает о том, как эти переживания влияют на его поведение; он рассказывает о том, как переживания заставляют человека изменить свою жизнь. И в этом смысле он не только уходит от жанра европейских путешествий, не только от образцов русской литературы – он далеко уходит вперёд в самом отношении к человеку и к литературе.
Рис. 2. А.Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву».Титульный лист, изд. 1790 г.
В предисловии к «Путешествию» (Радищев адресует свою книгу другу Алексею Михайловичу Кутузову) появляются слова, которые в значительной степени предопределяют совершенно иное отношение к литературе, к своему месту в литературе. Иное, по сравнению с тем, к чему мы привыкли. Посвящение любезнейшему другу А.М. Кутузову Радищев начинает со слов: «Я взглянул окрест меня – душа моя, страданиями человеческими уязвленна стала». Следует обратить внимание, что на этом автор не обрывает свою мысль, он продолжает: «Обратил взоры мои во внутренность мою – и узрел, что бедствия человека происходят от человека». Можно предположить, что это новое и неожиданное слово, новый, неожиданный ход для литературы XVIII века. Человек живёт не только впечатлениями об окружающем его мире, а человек живёт и тем, что он находит в самом себе: «взглянул окрест себя», а следующий взгляд – «взглянул внутрь себя». Впервые литература становится не просто отражением окружающих обстоятельств, не просто изображением того, что происходит вокруг человека, – литература становится отражением того, что происходит внутри человека.
5. «Путешествие…» Радищева – первая в русской литературе книга, отражающая внутренние переживания человека
1790-й (год, когда вышла книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву») был особым годом для всей Европы. Если бы книга Радищева вышла на год раньше или на несколько лет позже, она, может быть, и не привлекла такого внимания, и не вызвала бы таких последствий. Дело в том, что в 1789 году началась Великая французская революция, и все взгляды были прикованы к Парижу, где бунтовщики штурмом взяли Бастилию, где были провозглашены Генеральные штаты, где был арестован король, где шла крестьянская война. В России впечатления от Парижа усугублялись тем, что ещё не так давно закончилась Пугачёвская история, Пугачёвский бунт, Пугачёвская война. И когда Екатерине были представлены книги Радищева, и она смогла сопоставить то, о чём пишет Радищев, с тем, что писали в донесениях дипломаты из Парижа, с тем, что писали газеты, которые уже выходили в Европе, с тем, что на самом деле происходило в мире, Екатерина пришла в негодование.
Рис. 3. А.Н. Радищев и Екатерина ІІ
6. Последствия от выхода в свет «Путешествий»
Но книга, появившаяся в тот момент, когда чувства и переживания Радищева были созвучны с сокрушительными событиями в Европе, где перекраивалась и сама жизнь, и ломались устои того мира, который Екатерине казался незыблемым, повлияла на судьбу Радищева самым трагическим образом. Появился именной указ, в соответствии с которым книга была признана покушением на особу государя, на здоровье государя. Особое судебное заседание рассмотрело дело Радищева и нашло: «наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства, и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской…». Книга объявлялась преступной. После этого последовал приговор суда – Радищев был приговорён к смертной казни.
Екатерина, состоявшая в переписке с французскими энциклопедистами и просветителями, принимавшая в Петербурге Дидро, не могла себе позволить утвердить смертный приговор. Одно дело – казнить Пугачёва, иное дело – подписать смертный приговор директору Петербургской таможни, учившемуся в Лейпциге, поддерживавшему отношения со значительными людьми своего времени, издававшему свои собственные книги. Поэтому смертный приговор Екатерина отменяет «к радости», как она пишет в своём указе, и заменяет его другим, более мягким приговором. Это при том, что Радищев нигде и никогда не отказался от своих мыслей. В документах судебного дела Радищева нигде не сказано о том, что он признал себя виновным. Он говорил только о том, что его совершенно не так поняли. Он говорил только о том, что в его призывах нет никакой угрозы существующей власти. Он призывал к совести, он призывал к милосердию, он призывал к чувствам людей, а совсем не к тому, чтобы браться за оружие и свергать существующую власть. Тем не менее Радищев отправляется в Сибирь и до окончания царствования Екатерины отбывает наказание в соответствии с приговором.
После смерти Екатерины на престол вступает Павел I, режим содержания Радищева ослабляется, а с приходом Александра I Радищев возвращён в Петербург. Не просто возвращён, но и призван на службу для реформаторской деятельности, для того, чтобы исправлять российские законы и приводить их в соответствие с тем, о чём мечталось в начале царствования Александра I. Но деятельность эта оказалась недолгой. Граф Завадовский, руководивший комиссией, в которой работал Радищев, был крайне недоволен предложениями Радищева, теми документами, которые он представлял. После одного из грубых наставлений своего непосредственного начальника Радищев, отличавшийся тонкостью душевной организации, мнительностью, слабым здоровьем, принял яд.
7. Вопрос о революционности Радищева и суд над ним
Следует отметить, что сложилась очень давняя и последовательная традиция объявлять Александра Николаевича Радищева первым русским революционером из дворян. Но революция – это бунт, это действие. Революция – это массовый переворот в жизни. Ни о чём таком Радищев нигде, ни единым словом не обмолвился. Он говорил о том, что «помещик жестокосердный» должен стремиться понять своих крестьян, почувствовать то, что они чувствуют, тронуться их бедственным положением. «Страшись, помещик жестокосердный, осуждение твоё я читаю на челах крестьян», – осуждение! Нигде не сказано о бунте, нигде не сказано о мести, нигде у Радищева нет впрямую призыва к действию. Здесь речь идёт о чувствах, речь идёт о переживаниях.
Рис. 4. «Путешествие из Петербурга в Москву». Иллюстрация И. Астапова к главе «Зайцево» (1975)
8. Последние годы жизни Радищева; разногласия относительно его кончины
Касательно кончины Радищева существуют разногласия. Семья не признавала смерть Радищева самоубийством. Отец Радищева, а также взрослые дочери и маленький сын Александра Николаевича хотели, чтобы его сын и их отец был похоронен не как самоубийца: чтоб за него можно было молиться и поминать его в службе церковной. Поэтому смерть Радищева считали несчастным случаем. Тем не менее, вполне очевидно, что Радищев умер в результате того трагического непонимания, которое встретила его книга – его сочли революционером. И после своей смерти Радищев был прославлен во всей литературе (и дореволюционной, и послереволюционной) именно как революционер. В сущности, он был подвергнут самым жестоким наказаниям за то, чего он не совершал. И впоследствии он был прославлен за то же самое, чего он не совершал.
Рис. 5. Фото мемориальной доски, висевшей на стене церкви на Волковском кладбище
«Путешествие из Петербурга в Москву» осталось в качестве живого памятника: не столько памятника истории русского революционного освободительного движения, сколько памятника, который показывает, как человек двигается вглубь души своей, памятника, в котором отчётливо видно превращение русского просвещения в русский сентиментализм. «Путешествие из Петербурга в Москву» – это памятник, который отчётливо и наглядно убеждает в том, что стремление к свету и добру заставляет человека заглянуть в самого себя.
Радищев и Стерн
Интересно и полезно посмотреть на то, как Радищев в своём «Путешествии…» связан со своим предшественником Стерном. «Сентиментальное путешествие…» Стерна во многом предопределило путь Радищева. Не то чтобы Радищев двигался географически по тем же местам, а он двигался, в сущности, по тому же плану. Двигался по пути, при котором внешнее впечатление от того, что происходит вокруг путешественника-наблюдателя, не так важно по сравнению с тем, что происходит внутри него. Каждое событие, каждая встреча, каждое наблюдение – только повод к размышлению о том, что происходит внутри.
Давайте сравним. Вот Лоренс Стерн встречает нищего монаха, который просит милостыню, и он по этому поводу рассуждает: «…нет точно установленных правил приливов или отливов в нашем расположении духа…». Дальше он рассуждает о том, хочется ли ему подавать милостыню или не хочется, – он занимается тем, что раскладывает на составные части свои чувства, следит за тем, что происходит у него внутри.
Аналогичный эпизод в «Путешествии…» Радищева, где он встречает крестьян, которые находятся в таком же положении как нищенствующий монах, встреченный Стерном. Вот что об этом пишет Радищев: «Что бы разум и сердце произвести ни захотели, тебе оно, о! сочувственник мой, посвящено да будет. Хотя мнения мои о многих вещах различествуют с твоими, но сердце твое бьет моему согласно – и ты мой друг». Всё иначе у Радищева: там, где Лоренс Стерн находит повод для того, чтобы поиграть в какие-то тонкие игры с самим собой, – Радищев находит повод для сокрушительного урока самому себе. Нищета, бедность, жалкое существование тех людей, которых он видит в своём путешествии – это повод задуматься и как-то изменить свою будущую жизнь.
Проверяю себя
Кем же был Радищев? Существует множество книг, где о Радищеве сказано как о выдающемся русском революционере. Существуют статьи, почтовые марки и даже традиция говорить об этом писателе, как о первом русском революционере из дворян. Можно говорить о Радищеве и как о сентиментальном путешественнике, который случайным образом начал писать о своих впечатлениях, полученных от путешествий, жизненных встреч. Можно, наконец, говорить о Радищеве, как о просветителе, как о человеке, озабоченном изменением нравов. В конце концов, можно говорить о том, что Радищев просто писатель.Но все же кем он является в большей степени?
9. «Путешествие из Петербурга в Москву» – не средство пропаганды, а наглядный памятник русского сентиментализма
Так исторически сложилось, что Радищев был первым русским писателем-прозаиком, которому литература служила для самовоспитания, для внутренней работы души. Он оказался профессиональным писателем, он оказался издателем, он оказался автором первой русской книги, которая была написана просто как книга. «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева – это просто книга: не средство для того, чтобы занять видное положение в обществе, не средство пропаганды своих научных, политических или каких-то других убеждений. То, что сделал Радищев, продолжили и в значительной степени закрепили его последователи: русские писатели, которые не ставили своих целей за пределами литературы; писатели, которые считали себя писателями, а не царедворцами, не политиками, не учёными; писатели, смыслом и целью жизни которых было писание книг.