П. Мериме. Легенды

 Введение

Про­спер Ме­ри­ме (рис. 1) – фран­цуз­ский пи­са­тель, сын ху­дож­ни­ка и сам за­ме­ча­тель­ный ри­со­валь­щик. Он по­лу­чил бле­стя­щее об­ра­зо­ва­ние и был чле­ном фран­цуз­ской ака­де­мии.

П. Ме­ри­ме

Рис. 1. П. Ме­ри­ме

С юно­ше­ских лет Ме­ри­ме писал пьесы, кри­ти­че­ские ста­тьи и но­вел­лы. Осо­бый ин­те­рес он все­гда про­яв­лял к рус­ской ли­те­ра­ту­ре, и се­год­ня мы с вами уви­дим, как вза­и­мо­дей­ству­ют две ев­ро­пей­ские ли­те­ра­ту­ры, рус­ская и фран­цуз­ская, как это обо­га­ща­ет ми­ро­вую куль­ту­ру.

Осо­бый ин­те­рес Ме­ри­ме вы­зы­ва­ет твор­че­ство А.С. Пуш­ки­на. Вот что он пишет: «Толь­ко у од­но­го Пуш­ки­на слог смел и прост; толь­ко он умеет с уди­ви­тель­ным вку­сом отобрать из ты­ся­чи мел­ких по­дроб­но­стей одну, ко­то­рая по­ра­жа­ет во­об­ра­же­ние чи­та­те­ля.

Каж­дое слово его ла­ко­нич­но­го опи­са­ния со­зда­ёт опре­де­лён­ный образ и остав­ля­ет неиз­гла­ди­мое впе­чат­ле­ние».

«Никто, кроме Пуш­ки­на, не умеет рас­ска­зы­вать так ост­ро­ум­но, никто так ис­кус­но не со­еди­ня­ет сме­лую и чест­ную са­ти­ру с вер­ны­ми и тон­ки­ми на­блю­де­ни­я­ми нра­вов и ха­рак­те­ров».

Мно­гие про­из­ве­де­ния Пуш­ки­на автор пе­ре­вел на фран­цуз­ский язык. Дол­гие годы Ме­ри­ме дру­жил с рус­ским пи­са­те­лем Ива­ном Сер­ге­е­ви­чем Тур­ге­не­вым, вы­со­ко ценил его «За­пис­ки охот­ни­ка». Бла­го­да­ря их друж­бе по­яви­лись фран­цуз­ские пе­ре­во­ды. На­при­мер, Тур­ге­нев по­мо­га­ет пе­ре­ве­сти Ме­ри­ме поэму Лер­мон­то­ва «Мцыри». (Рис. 2.)

Ил­лю­стра­ции к поэме «Мцыри»

Рис. 2. Ил­лю­стра­ции к поэме «Мцыри»

Они пе­ре­ве­ли ко­ме­дию Го­го­ля «Ре­ви­зор».

Ме­ри­ме любил ми­сти­фи­ка­ции, розыг­ры­ши и ве­се­лые об­ма­ны. С его име­нем свя­зан один эпи­зод из твор­че­ства Пуш­ки­на. Ме­ри­ме изу­ча­ет за­пад­ных сла­вян и из­да­ет неболь­шой томик ле­генд. Никто не по­до­зре­ва­ет, что эти ле­ген­ды при­ду­ма­ны самим ав­то­ром. Пуш­кин вос­при­ни­ма­ет эти ле­ген­ды как пе­ре­ра­бо­тан­ные про­из­ве­де­ния на­род­но­го твор­че­ства. Ме­ри­ме позд­нее при­знал­ся в под­дел­ке од­но­му из дру­зей Пуш­ки­на, Со­бо­лев­ско­му, и из­ви­нил­ся.

«Осень я про­вел в де­ревне. Зав­трак у нас был в пол­день, я же вста­вал в де­сять часов; вы­ку­рив одну или две си­га­ры и не зная, что де­лать до при­хо­да дам в го­сти­ную, я писал бал­ла­ду. Из них со­ста­вил­ся томик, ко­то­рый я издал под боль­шим сек­ре­том и ми­сти­фи­ци­ро­вал им двух или трех лиц».

Пуш­кин пе­ре­вел очень мно­гие ле­ген­ды Ме­ри­ме и издал их под общим на­зва­ни­ем «Песни за­пад­ных сла­вян».

Ме­ри­ме очень долго изу­ча­ет нравы юж­но­сла­вян­ских на­ро­дов, изу­ча­ет их ле­ген­ды и по­ве­рья по очень скуд­ным ис­точ­ни­кам. С ве­ли­ко­леп­ным ма­стер­ством Ме­ри­ме ри­су­ет сла­вян­ских бар­дов. Он рас­ска­зы­ва­ет об этих бро­дя­чих пев­цах, оде­тых в лох­мо­тья; певцы рас­пе­ва­ют бал­ла­ды, ак­ком­па­ни­ру­ют себе на гус­лях, и пре­ры­ва­ют по­вест­во­ва­ние на самом ин­те­рес­ном месте, взы­вая к щед­ро­сти ауди­то­рии. (Рис. 3.)

В. На­за­ру. «Боян»

Рис. 3. В. На­за­ру. «Боян»

 «Они поют слег­ка в нос. На­пе­вы бал­лад очень од­но­об­раз­ны, и ак­ком­па­не­мент гузлы мало их ожив­ля­ет; толь­ко при­вык­нув к этой му­зы­ке, можно ее вы­но­сить. В конце каж­дой стро­фы певец ис­пус­ка­ет гром­кий крик, или, вер­нее, ка­кой-то вопль, по­хо­жий на вой ра­не­но­го волка. В горах эти крики слыш­ны из­да­ле­ка, и нужно свык­нуть­ся с ними, чтобы при­знать их ис­хо­дя­щи­ми и уст че­ло­ве­ка ...»

 Легенда «Черногорцы»

Ко­ло­рит­ные нравы и обы­чаи южных сла­вян могли при­ве­сти ци­ви­ли­зо­ван­но­го че­ло­ве­ка в изум­ле­ние. На­при­мер, одна из таких ле­генд под на­зва­ни­ем «Чер­но­гор­цы». В на­ча­ле XIX века по ка­ме­ни­стой до­ро­ге в Чер­но­го­рии дви­га­лись на­по­лео­нов­ские за­хват­чи­ки, и тогда в своих род­ных горах чер­но­гор­цы устра­и­ва­ют за­са­ду. Они берут свои на­ци­о­наль­ные го­лов­ные уборы, крас­ные шапки, под­ни­ма­ют их над ку­ста­ми. Фран­цу­зы на­чи­на­ют стре­лять в раз­ные сто­ро­ны, палят по шап­кам, а чер­но­гор­цы от­ве­ча­ют зал­пом с дру­гой сто­ро­ны, и враги в па­ни­ке бегут. На самом деле эту ле­ген­ду народ Чер­но­го­рии не при­ду­мы­вал, и она при­над­ле­жит перу Про­спе­ра Ме­ри­ме.

«Ска­зал На­по­ле­он: “Что это за люди, по­смев­шие мне со­про­тив­лять­ся? Пусть они сло­жат к моим ногам свои ружья и ята­га­ны, укра­шен­ные чер­нью». И он по­слал в горы два­дцать тысяч сол­дат.
Идут дра­гу­ны, идет пе­хо­та, тащат они пушки и мор­ти­ры. «Что ж, по­жа­луй­те в наши горы, вы най­де­те там пять­сот храб­рых чер­но­гор­цев. Для пушек у нас есть про­па­сти, для дра­гун – об­лом­ки скал, а для пе­хо­ты – пять­сот доб­рых ружей”.

Вы­сту­пи­ли они в поход. Их ору­жие свер­ка­ло на солн­це. В бо­е­вом по­ряд­ке дви­ну­лись они в горы, чтобы сжи­гать наши се­ле­ния, за­би­рать в плен наших жен и детей. Дойдя до серой скалы, они под­ня­ли глаза и уви­де­ли наши крас­ные шапки.

Тогда их ко­ман­дир ска­зал: “Пусть каж­дый при­це­лит­ся, пусть каж­дый убьет од­но­го чер­но­гор­ца”. Они тот­час же вы­стре­ли­ли и сбили наши крас­ные шапки, ко­то­рые мы на­де­ли на пики. А сами мы, лежа в тылу на земле, от­кры­ли огонь по врагу.

“Слу­шай­те, это эхо наших вы­стре­лов”, – ска­зал ко­ман­дир. Но не успел он огля­нуть­ся, как пал мерт­вым, а с ним еще два­дцать пять че­ло­век. Осталь­ные об­ра­ти­лись в бег­ство и той поры уже не смели боль­ше взгля­нуть на крас­ную шапку.

Тот, кто сло­жил эту песню, кто был вме­сте со сво­и­ми бра­тья­ми у серой скалы; зовут Гун­цар Вос­се­рач».

Как мы по­ня­ли, песня ис­пол­ня­ет­ся от лица чер­но­гор­ца. Те­перь со­по­ста­вим ле­ген­ду Ме­ри­ме со сти­хо­тво­ре­ни­ем А.С. Пуш­ки­на «Бо­на­парт и чер­но­гор­цы».

 

                БО­НА­ПАРТ И ЧЕР­НО­ГОР­ЦЫ.

«Чер­но­гор­цы? что такое? –

Бо­на­пар­те во­про­сил: –

Прав­да ль: это племя злое,

Не бо­ит­ся наших сил?

Так рас­ка­ят­ся ж на­ха­лы:

Объ­явить их стар­ши­нам,

Чтобы ружья и кин­жа­лы

Все несли к моим ногам».

Вот он шлет на нас пе­хо­ту

С сот­ней пушек и мор­тир,

И своих мам­лю­ков роту,

И кос­ма­тых ки­ра­сир.

Нам сда­вать­ся нет охоты, –

Чер­но­гор­цы та­ко­вы!

Для коней и для пе­хо­ты

Камни есть у нас и рвы......

Мы за­се­ли в наши норы

И го­стей незва­ных ждем, –

Вот они всту­пи­ли в горы,

Ис­треб­ляя всё кру­гом.

Идут тесно под ска­ла­ми.

Вдруг, смя­те­ние!... Гля­дят:

У себя над го­ло­ва­ми

Крас­ных шапок видят ряд.

«Стой! пали! Пусть каж­дый сбро­сит

Чер­но­гор­ца од­но­го.

 

Здесь по­ща­ды враг не про­сит:

Не ща­ди­те ж ни­ко­го!»

Ружья гря­ну­ли, – упали

Шапки крас­ные с ше­стов:

Мы под ними ниц ле­жа­ли,

При­та­ясь между ку­стов.

Друж­ным зал­пом от­ве­ча­ли

Мы фран­цу­зам. – «Это что? –

Уди­вясь, они ска­за­ли: –

Эхо, что ли?» Нет, не то!

Их пол­ков­ник по­ва­лил­ся.

С ним сто два­дцать че­ло­век.

Весь отряд его сму­тил­ся,

Кто, как мог, пу­стил­ся в бег.

И фран­цу­зы нена­ви­дят

С той поры наш воль­ный край

И крас­не­ют, коль за­ви­дят

Шапку нашу невзна­чай.

 

Мы видим, что сти­хо­тво­ре­ние Пуш­ки­на на­по­ми­на­ет сол­дат­скую песню, и можем уви­деть такие вы­ра­же­ния, свой­ствен­ные сол­дат­ской песне.

Про­сто­реч­ные обо­ро­ты:

«Кто, как мог, пу­стил­ся в бег...»

«Нам сда­вать­ся нет охоты...»

На­ив­ность из­ло­же­ния:

           «Так рас­ка­ят­ся ж на­ха­лы...»

 

Сти­хо­тво­ре­ние во мно­гом рас­кры­ва­ет слож­ность ху­до­же­ствен­ной по­зи­ции Пуш­ки­на по от­но­ше­нию к на­род­но­му твор­че­ству.

 Легенда о «Смерть Фомы вто­ро­го – ко­ро­ля Бос­нии»

Из при­ме­ча­ний Про­спе­ра Ме­ри­ме к песне «Смерть Фомы вто­ро­го – ко­ро­ля Бос­нии»: «Фома I, ко­роль Бос­нии, был в 1460 году тайно умерщ­влён сво­и­ми сы­но­вья­ми Сте­фа­ном и Ра­ди­во­ем. Пер­вый из них стал цар­ство­вать под име­нем Сте­фа­на-Фо­мы II, он и яв­ля­ет­ся ге­ро­ем этой бал­ла­ды. Ра­ди­вой, обо­злён­ный тем, что его от­стра­ни­ли от пре­сто­ла, рас­крыл пре­ступ­ле­ние Сте­фа­на и своё, а затем бежал под за­щи­ту сул­та­на Му­хам­ме­да.
Мад­руш­ский епи­скоп, пап­ский легат в Бос­нии, убе­дил Фому II, что луч­ший спо­соб ис­ку­пить от­це­убий­ство – это на­чать войну с тур­ка­ми. Война ока­за­лась для хри­сти­ан ро­ко­вой. Му­хам­мед ра­зо­рил ко­ро­лев­ство и оса­дил кре­пость Ключ в Хор­ва­тии, где укрыл­ся Фома. Думая, что во­ен­ные дей­ствия недо­ста­точ­но быст­ро при­во­дят к цели, сул­тан пред­ло­жил Фоме за­клю­чить с ним мир при усло­вии, что он будет про­дол­жать вы­пла­чи­вать преж­нюю дань. Фома II, до­ве­дён­ный до край­но­сти, со­гла­сил­ся на эти усло­вия и от­пра­вил­ся в ла­герь невер­ных. Его тот­час же схва­ти­ли, и… вар­вар-по­бе­ди­тель велел со­драть с него жи­во­го кожу, а затем при­кон­чить вы­стре­ла­ми из лука…» 

Об­ра­тим­ся к ле­ген­де, на­пи­сан­ной Ме­ри­ме.

«По­че­му пла­чешь ты, пре­крас­ный мой белый конь? По­че­му так жа­лоб­но ржёшь? Разве сбруя на тебе не бо­га­тая? Разве у тебя не се­реб­ря­ные ко­пы­та с зо­ло­ты­ми гвоз­дя­ми? Разве на шее у тебя не висят се­реб­ря­ные бу­бен­цы? Разве не но­сишь ты на себе ко­ро­ля пло­до­род­ной Бос­нии? – Плачу я, мой хо­зя­ин, по­то­му, что ба­сур­ман со­рвёт с меня се­реб­ря­ные под­ко­вы, и зо­ло­тые гвоз­ди, и се­реб­ря­ные бу­бен­цы. И от­то­го я жа­лоб­но ржу, мой хо­зя­ин, что про­кля­тый ба­сур­ман сде­ла­ет мне седло из кожи бос­ний­ско­го ко­ро­ля».

Зву­чит тра­ги­че­ское пред­зна­ме­но­ва­ние. По на­род­но­му по­ве­рью, конь все­гда пред­чув­ству­ет ги­бель сво­е­го хо­зя­и­на. Но мы видим, что самой тра­ге­дии в ле­ген­де нет, она – за рам­ка­ми по­вест­во­ва­ния. (Рис. 4.)

П. Пот­тер. «Вещий конь»

Рис. 4. П. Пот­тер. «Вещий конь»

Те­перь про­чи­та­ем сти­хо­тво­ре­ние Пуш­ки­на «Конь», ко­то­рое тоже вхо­дит в цикл «Песни за­пад­ных сла­вян».

 

Что ты ржёшь, мой конь ре­ти­вый,
Что ты шею опу­стил,
Не по­тря­хи­ва­ешь гри­вой,
Не гры­зёшь своих удил?
Али я тебя не холю?
Али ешь овса не вволю?
Али сбруя не крас­на?
Аль по­во­дья не шел­ко­вы,
Не се­реб­ря­ны под­ко­вы,
Не зла­чё­ны стре­ме­на?»

От­ве­ча­ет конь пе­чаль­ный:
«От­то­го я при­сми­рел,
Что я слышу топот даль­ный,
Труб­ный звук и пенье стрел;
От­то­го я ржу, что в поле
Уж не долго мне гу­лять,
Про­жи­вать в красе и в холе,
Свет­лой сбру­ей ще­го­лять;
Что уж скоро враг су­ро­вый
Сбрую всю мою возь­мёт
И се­реб­ря­ны под­ко­вы
С лёг­ких ног моих сде­рёт;
От­то­го мой дух и ноет, 
Что на­ме­сто че­пра­ка
Кожей он твоей по­кро­ет
Мне вспо­тев­шие бока.

 

Мы по­ни­ма­ем, что же­сто­кая рас­пра­ва впе­ре­ди, что все за­кон­чит­ся тра­ги­че­ски, но по­пы­та­ем­ся уви­деть от­ли­чия пуш­кин­ско­го тек­ста от ле­ген­ды Ме­ри­ме. Пуш­кин стре­мит­ся смот­реть на про­ис­хо­дя­щее как участ­ник со­бы­тий, он не оце­ни­ва­ет эти со­бы­тия, он их вос­про­из­во­дит. Ме­ри­ме же не участ­ник дей­ствия, он при­во­дит мно­го­чис­лен­ные ком­мен­та­рии и оце­ни­ва­ет си­ту­а­цию. Перед нами вы­со­кая и се­рьез­ная игра двух ху­дож­ни­ков, Про­спе­ра Ме­ри­ме и Алек­сандра Сер­ге­е­ви­ча Пуш­ки­на.

За­мет­но рас­кры­ва­ют­ся из вза­и­мо­от­но­ше­ния с на­род­ным твор­че­ством, и мы на­блю­да­ем, как обо­га­ща­ют­ся две ли­те­ра­ту­ры, рус­ская и фран­цуз­ская.

Вопросы к конспектам

1. Про­ве­ди­те срав­ни­тель­ный ана­лиз од­но­го из сти­хо­тво­ре­ний Пуш­ки­на из «Песен за­пад­ных сла­вян» и со­от­вет­ству­ю­щей ему ле­ген­ды Про­спе­ра Ме­ри­ме.

2. На­ри­суй­те ил­лю­стра­ции к одной из ле­генд сбор­ни­ка П. Ме­ри­ме «Гузла».

3. На­пи­ши­те со­чи­не­ние: «А.С. Пуш­кин – друг и идей­ный вдох­но­ви­тель П. Ме­ри­ме».

Последнее изменение: Суббота, 17 Июнь 2017, 15:34